Говорящий тюльпан - [3]

Шрифт
Интервал

с ответственной книжкой в кармане
миллер кирилл семенович
савченко инал иналович
волчек дмитрий борисович
быдло шепчу себе быдло
в милицейской каморке
щелк его по носу падаль
легавый любит ключи
так скоротали время
свободы бразильской прозы
нет никогда не добиться
в эту секунду мы сами
сгорели дотла
не ответил
на письмо филолога пишет
«надеюсь на скорую встречу»
где? в ментовской машине
прозой гораздо легче
«я знаю пределы
гласности и перестройки»
уже засыпая
легла разбудила
в полудреме
думал пришел мерзавец
расстегнул штаны
серый в клеточку шелк
думал как он покладист
1987

«манифестацией надземной…»

манифестацией надземной
не перегнуть камею в гемму
не остудить летейских вод
карета бричка пароход
под кровлей кирхи бес немеет
снежок невиданный белеет
проворный ток бежит журчит
в расщелинах цементных плит
когда б сомкнулась ойкумена
психея избежала плена
в таком уютном пирожке
почти что ангельской руке
сжал пальцы — бойко брызнет лимфа
от петрограда до коринфа
прорыт канал плыви улисс
отчасти вверх отчасти вниз
что изошло а что воткнулось
некстати все перевернулось
горят дрова горчит вино
порой светло порой темно
зимой вода пылает жаром
богач расстанется с клошаром
но все зовет кричит ему
уже ушедшему во тьму
1988

«что? что ты с ней делал…»

что? что ты с ней делал
ну догадайся
целовал ее трогал за грудь
да мы сдвинули раскладушки
говорили о новой войне
будет война с китаем
потом я просунул руку
потрогал ее соски
летом семьдесят восьмого года
познакомились на выставке собаководство
у нее щенок сенбернара
отец веселый армянин
седая смуглая грудь
жарко
расстегнул рубашку
маленький коренастый
залпом водки стакан
как почему оказался
на дачной кухне
времянка — лет двадцать назад
жгли здесь костер
а теперь нарциссы веранда
сними штаны дай потрогать
в узком простенке дрова
велосипедная рама
щеткой надраил пальцы
только бы не запачкать
железный умывальник
синий
теперь о небесах
небеса сияли
1987

«погиб! к чему теперь пустоты…»

о. в.

погиб! к чему теперь пустоты
к чему бетховена картечь
пора собрать глухие ноты
свернуть их в трубочку да сжечь
пускай заветные пылают
как некогда развратный рим
напрасно камни собирают
напрасно разгоняют дым
всяк сущий своенравно тонет
но пред пучиною равны
и вы — разумные невтоны
и вы — блудливые сыны
1989

«не вымолвить не разомкнуть уста…»

не вымолвить не разомкнуть уста
не рассказать о скудных переменах
здесь в скорлупе намеренно проста
одноголосая сирена
что прикололо след гиперборея?
ответить коротко: я ничего не знал
сомкнулись холода и все тесней мертвее
географический журнал
средь позлащенных льдин велением тревоги
летит стремглав кораблик удалой
и тычется ужасная минога
разбухшею иглой
1987

«как будто горним телескопом…»

с. г.

как будто горним телескопом
природа вооружена
и прокатиться по европам
дуняша бережно должна
то под ярмо склоняя выю
а то вприпрыжку набекрень
ей шлет браслеты роковые
люциферическая тень
«но будь же милостив лукавый!»
душа с изнанки говорит
«гляди за этой переправой
отшельный расположен скит»
кто исповедыватъся станет?
ужели я? да отчего ж?
когда бы в шелковом кармане
окровавленный спрятать нож
дуняша! дуня! сука! впрочем
пора пожитки уминать
вы ропщете? да нет не ропщем
хоть собирались возроптать
1989

«когда в харчевню трубка призовет…»

о. в.

когда в харчевню трубка призовет
лисиц на разговор
как примула хозяин расцветет
и выплывет во двор
и фарисеям объяснит насквозь
зачем звезда указывала путь:
«до балюстрады море поднялось
да вот грозит перехлестнуть»
1989

de profundis

я. з.

наперсток — ножницам:
украшу дубовым листом свой жребий
лентой стяну трехцветной
лаковую шкатулку
не туда ли кащей запрятал
яйцо в яйце наперсток
выклевать стеклянные очи
выколоть птица хотела
да — я гроздь черники
на лотке забытой
да — я кликушеский вопль
да — я заснул по дороге в дельфы
у придорожного камня
папорот — мое одеяло
булыжник — подушка
луна — поводырь
фракийские мальчики
спутники в странствиях
у ручья оставляю эти записи
завершенные в день разлуки
с лучшим из смуглых
и терпеливых
ножницы (перебивая):
нет житница еще горит
и вот собака расписная
расскажет косным языком
как тошно ей под каблуком
и психопатией задеты
плетутся вечером в кабак
друг друга приобняв итак
один в вельветовом плаще
другой с зелеными глазами
над ними скудная звезда
блестит какими-то лучами
вместе (под стук зингера):
в чем тайна кроется подчас
полузатопленная лодка
и окровавленный платочек
и новолунье в камышах
так замирает детектив
но через три десятилетья
совсем отстирывают кровь
луна меняется в объеме
из жижи вылезает лодка
как пробка в гулком кабаке
цветет вода сияют латы
что обновленные заплаты
1988

на пляже

чуть опрокинув темное стекло
сказала мелодично: я читаю
записки анны вы —
рубовой она без ног жила под паровозом
но вот спласталось всё и кони люди
шипами иглами пошли платонов да филонов
истеблишмент мне верно ненавистен
сирокко с побережья клеопатры
колючие докучные песчинки
позволите — я голову прикрою
удобен абажур из детской кожи
он преломляет тайные лучи
как бонвиван соломенную шляпу
но вот приехал армавир в анапу
а там глаза открылись в тростниках
ты знаешь про сиамских близнецов
они срослись боками кровь и лимфа
всё время булькали перетекали
в палатке жили ветхой
оставался
подарок от заезжих англичан

Еще от автора Дмитрий Борисович Волчек
Девяносто три!

Авантюрный и донельзя поэтический текст ветерана литературного андерграунда, который при желании можно считать импрессионистским романом, переполнен кроулианской магией, исторической конспирологией и садистским порно. Секрет поведения и эмоций главных героев в упорном строительстве Храма Невинных душ, в попытке опустить лезвие моста, ведущего через пропасть прямо к "элементарному королю", в поисках серебряной книги, написанной ангелами во время чудовищных мучений жертв похотливого расчленителя, но это не главное.


Полуденный демон

Сборник стихотворений 1992–1995 годов.


Рекомендуем почитать
Цветы на свалке

В. В. Пруссак (1895–1918) прожил короткую и насыщенную жизнь, успев побывать и революционером-агитатором, и политическим ссыльным, и участником литературной жизни Сибири, Петрограда и Тифлиса. Его стихи, отмеченные в начале пути глубоким влиянием эгофутуризма, до сих пор оставались малодоступны для читателей. В издании представлены оба прижизненных сборника Пруссака, «Цветы на свалке» (1915) и «Деревянный крест» (1917), а также стихотворения и проза из альманахов, сборников и журналов.


Футуристы. Первый журнал русских футуристов. № 1-2

«Первый журнал русских футуристов» выходит 6 раз в год книгами в 160–200 страниц с оригинальными рисунками. В журнале помещаются стихи, проза, статьи по вопросам искусства, полемика, библиография, хроника и пр.В журнале принимают участие: Аксенов, Д. Болконский, Константин Большаков, В. Бурлюк, Давид Бурлюк, Н. Бурлюк, Д. Буян, Вагус, Васильева, Георгий Гаер, Egyx, Рюрик Ивнев, Вероника Иннова. Василий Каменский, А. Крученых, Н. Кульбин, Б. Лавренев, Ф. Леже, Б. Лившиц, К. Малевич, М. Митюшин, Владимир Маяковский, С. Платонов, Игорь Северянин.


Новеллино

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Астр-аль (поэма начертанная созвездиями)

Первая и единственная поэма начертанная созвездиями.


Тишина

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


12 знаков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.