Говорящий тюльпан - [2]

Шрифт
Интервал

и усмиренные лежат
1988

«один поверх а третий снизу…»

один поверх а третий снизу
чуть помолчав заговорили
рассыпавшись на три столбца:
«не упованье умиленье
от недостойных имитаций
и ногу судорога сводит
и зрение насквозь промерзло»
«хотелось сделаться фарфором
потренькивать на остановках
но превратился я в шкатулку
с аляповатыми цветами»
но вот «прием стеклопосуды»
на шее черно-желтый шарфик
и ветром схваченные губы
и прядь остывшая на лбу
1988

«цветок расцвел и тотчас же увял…»

цветок расцвел и тотчас же увял
раскрылась потайная дверца
и проникают в тронный зал
косматые единоверцы
каким смычком проткнуть дремучий лаз
набитый восковой бумагой?
пришел от государыни наказ:
рубить пером расписываться шпагой
так николай бескровный на коня
взбирается средь колоннад сурово
солдатский дух у вечного огня
скажи пароль! — не вымолвлю ни слова
о терпсихора не тревожь хорей
нам городок построил аракчеев
то ль кивер с каждым часом зеленей
то ль рано в сентябре темнеет
и рассветает хмурая пора
скажи еще: бельма очарованье
там аспида выносят со двора
прилюдное четвертованъе
уже свершилось мясо развезли
и дребезжат понурые полозья
разрывшие исподнее земли
под тощей виноградной гроздью
1991

«желябова свирель тревожит небосклон…»

желябова свирель тревожит небосклон
железо притекло к дикорастущей коже
о пифия! — глаголет арион
укутанный в рогожу —
воткни в камвольный вертоград
где каждый поплавок — русалка
от мяса до хвоста один парад
под смену вех серебряную палку
хранишь ли персефона колобок
лисицу опоясавший брезгливо?
невидимый сокрылся он меж ног
в дубраве вспыхнуло огниво
и лес побил пожаром урожай
в утробе плоскогрудой трактористки
ребенок заворчал он вырастет и будет как мазай
таскать некрасову венки и обелиски
чем пагубней рожок тем яйца тяжелей
влюбилась милка в новую досаду
и бьется филомел среди ветвей
как черчилль в пиренейскую ограду
1991

«апрельский кудесник скажи вопреки…»

я. з.


апрельский кудесник скажи вопреки
непосильному январю
два срока минуло — отчего ж
все так же немеет грудь?
месяц тренькает — нищий распев
неужели снова там
как горькая птичка недавний снег
пробегает по всем ветвям
пора перейти переплыть перелезть
переползти извиваясь чтоб
сахарная беспощадная твердь
рапирой ударила в лоб
1986

«куда ни повернешься…»

куда ни повернешься
идет бирнамский лес
то в свитере то в шортах
с ружьем наперевес
скажи мне мастерица
капризница ватто
зачем мелькнула спица
влюбился или что
идет в трамвайных брызгах
на восковых листах
полночное заклятье
в изогнутых перстах
мы карлика ловили
наклеили на стул
теперь из каждой щели
он смотрит на меня
защелка не закрыта
тут кто-нибудь войдет
и свечку небольшую
в гостиную внесет
1986

«в голландии на веточке суровой…»

в голландии на веточке суровой
казанским яблоком живу
и застигийский шелест двухметровый
выслушиваю наяву
внемли: еще приснится ипокрена
в громокипящем парике
и гаркнет русская камена
вороньим горлом о тоске
по сыру плавленному в кузницах гефеста
по желтизне правительственных стрел
по этому оставленному месту
где все рассыпалось как мел
1989

«чем дальше тем быстрей что будет что бывало…»

чем дальше тем быстрей что будет что бывало
тревожный поцелуй быстрей под одеяло
и корчиться и предаваться там
бесстыдным режущим волнам
парик ли примерял разглядывал горгону
все лузы тесные все трещины да стоны
и кто б подумал из такой груди
раскосой мужеской способны изойти
любовь я потерял траву и покрывало
все тяжелей утопшее всплывало
под балдахином зрак открылся молодой
и переполнился водой
1987

«осмыслил ворон слизня перепрыг…»

осмыслил ворон слизня перепрыг
ромео наклонился над болотцем
а там стволы разнообразных книг
и маша полногрудая смеется
дитя! не различая переправ
он ёб тебя до первобытной крови
теперь смыкается удав
у сфинктера в костях и в изголовье
о этот ненасытный поплавок
как сгусток дна в поруганной глазнице
осмыслил ворон слизня перескок
а маша внемлет и резвится
1991

«там где хребет уже сомкнулся с тазом…»

там где хребет уже сомкнулся с тазом
там удрученная скитается одна
заслуженно сравнимая с алмазом
гиперскульптура мыла и говна
она мятежная устала хорониться
вдали от многолюдных большаков
«о мне бы маменька жениться
о мне бы барских кушаков!
стянуть на перезревшей пояснице
где сохнет золотушная слюда
желания наесться и напиться»
и все галдят: сюда сюда сюда
тут сочной барабанной перепонки
душистый вырос коготок
и падают левкои звонко
в персидский порошок
1991

«голоском средиземного танца…»

голоском средиземного танца
над отечеством мер и весов
забанкую! убью итальянца!
сколь приветлив безнравственный зов
но когда наступает расплата
за беспечную прыть на метле
выше стен поднимается вата
и макушка сияет в золе
кто простил старика осторожно
тот и в сольных объятьях поймет
в этот девственный час невозможно
на простреленный рухнуть живот
1987

«еще над трапезой беззвучно…»

еще над трапезой беззвучно
семирамиды встал узор
орфоэпическая туча:
согласных стрел сонорных ствол
солдат склонившись над мортирой
ошеломленно шепчет вдаль:
«пора на зимние квартиры —
налить чернил проспать февраль»
но тайнопись вокабуляра
ему подскажет напрямик:
цезура стынет от удара
как отмороженный язык
1989

«в гостинице интуриста…»

в гостинице интуриста
страшный страшный простолюдин

Еще от автора Дмитрий Борисович Волчек
Девяносто три!

Авантюрный и донельзя поэтический текст ветерана литературного андерграунда, который при желании можно считать импрессионистским романом, переполнен кроулианской магией, исторической конспирологией и садистским порно. Секрет поведения и эмоций главных героев в упорном строительстве Храма Невинных душ, в попытке опустить лезвие моста, ведущего через пропасть прямо к "элементарному королю", в поисках серебряной книги, написанной ангелами во время чудовищных мучений жертв похотливого расчленителя, но это не главное.


Полуденный демон

Сборник стихотворений 1992–1995 годов.


Рекомендуем почитать
Новеллино

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Цветы на свалке

В. В. Пруссак (1895–1918) прожил короткую и насыщенную жизнь, успев побывать и революционером-агитатором, и политическим ссыльным, и участником литературной жизни Сибири, Петрограда и Тифлиса. Его стихи, отмеченные в начале пути глубоким влиянием эгофутуризма, до сих пор оставались малодоступны для читателей. В издании представлены оба прижизненных сборника Пруссака, «Цветы на свалке» (1915) и «Деревянный крест» (1917), а также стихотворения и проза из альманахов, сборников и журналов.


Профсоюз сумасшедших

В книгу талантливого и малоизвестного русского-украинского поэта и прозаика Леонида Чернова (1899–1933), близкого к имажинистам, вошел сборник стихотворений «Профсоюз сумасшедших», выпущенный автором во Владивостоке (1924). Проза Л. Чернова представлена впервые переведенной на русский язык авантюрно-фантастической повестью «Приключения профессора Вильяма Вокса на острове Ципанго» — забавной пародией на «колониальные» романы. Но протест против колониализма лишь маскирует в ней руссоистские взгляды автора, осуждающего всю современную цивилизацию.


Астр-аль (поэма начертанная созвездиями)

Первая и единственная поэма начертанная созвездиями.


Или

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Русское поле экспериментов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.