Говорящий сверток - [6]

– Придуманные, вроде морского змея, – прошептал в ответ Саймон.

– Очень скоро, – продолжал Попугай, – если кто-то хотел знать, сколько когтей на лапе у дракона или какой длины волосы у русалки, он не колеблясь шел прямо к Хенгисту Хайраму (Ха-Ха, как зовут его теперь друзья), ибо он стал главным авторитетом по этим вопросам. В сущности, множество сведений в «Истории четвероногих» Топсела заимствовано у Джанкетбери, но Топсел не изволил ссылаться на него. Профессиональная зависть – ничего больше.

Попугай замолчал, полез под крыло, достал миниатюрную золотую табакерку, взял понюшку и отчаянно чихнул в испачканный платок.

– Говорила я вам, что вы простудитесь без плаща! – сердито вскрикнула Дульчибелла. – Где ваш здравый смысл?

Попугай, как будто не слыша ее, продолжал:

– Однако через несколько лет Ха-Ха вдруг заметил, что спрос на него, если так можно выразиться, падает. К нему уже не шли за рогом единорога и за сосудом с пеплом феникса, отвращающим молнии. А причина, как он скоро понял, заключалась в том, что люди перестали в них верить.

Попугай умолк и устремил на детей суровый взгляд.

– Не понимаю. – Саймон нахмурился. – Раз звери мифические, значит, их и так нет.

– Глупый ты мальчик, – возразил Попугай. – Они существовали, когда в них верили.

– Не понимаю, как можно существовать только оттого, что в тебя верят, – заупрямился Саймон.

– Не ты один не понимаешь, таких много, – возразил Попугай. – Смотри сам: когда-то никто не верил в паровозы и пароходы, верно? Вот их и не было. Потом масса народу поверила в паровозы и пароходы и… трах-тара-рах…

– Гром! – завопила Дульчибелла.

– И тогда развелось столько паровозов и пароходов, что шагу ступить некуда. Так и с мифическими животными. Пока в них верило изрядное число людей, их было много, а как только верить в них перестали, так… трах-тара-рах… численность их сократилась.

– Второй удар грома! – завопила Дульчибелла. – Идите в клетку, в вас ударит молния!

– Ах, да успокойтесь, пожалуйста, – нетерпеливо оборвал ее Попугай. – Пойдите займитесь чем-нибудь, сотките себе что-нибудь.

– А что? – спросила Дульчибелла.

– Что угодно, – ответил Попугай.

– Я сотку себе мантилью, – согласилась Дульчибелла. – Мне всегда хотелось иметь мантилью.

– Скоро дела пошли так плохо, – продолжал рассказ Попугай, – что Ха-Ха прямо не знал, как и быть: единорогов осталось всего четыре пары, морских змеев днем с огнем не сыскать – просто ужас какой-то, и все оттого, что в них перестали верить.

– И как же поступил мистер Джанкетбери? – Пенелопа внимала как завороженная.

Попугай огляделся вокруг, удостоверился, что их никто не подслушивает, и, приложив кончик крыла к клюву, прошептал:

– Он создал страну Мифландию.

– Где же она? – спросила Пенелопа.

– И как это разрешило проблему? – добавил Питер.

– Погодите, погодите, – остановил их Попугай. – В свое время узнаете.

– Вы еще не видели узора моей мантильи? – громко вмешалась Дульчибелла.

– Нет, не видел, – с бешенством произнес Попугай.

Некоторое время он молча шагал взад и вперед по куполу клетки, заложив крылья за спину. Потом остановился.

– Так вот, Мифландию Ха-Ха открыл совершенно случайно. Он бродил по холмам и обнаружил пещеру. Из простого любопытства, зайдя внутрь, он увидел, что пещера ведет к колоссальной подземной впадине, заполненной обширным внутренним морем с многочисленными островками. Он сразу понял, что это ему и нужно. В конце концов, мир терял веру с такой быстротой и так густо был заселен, что в нем и настоящим-то, реальным животным не оставалось места, не то что мифическим. И вот он забрал себе пещеру и с помощью немногих могущественных заклинаний превратил ее в обитаемую страну – в высшей степени обитаемую. Он переселил туда всех оставшихся мифических зверей и каждой породе дал свой островок или свой участок моря, и все зажили счастливо. Понимаете, пока мы верили друг в друга, мы были в безопасности.

Попугай замолчал, смахнул слезу и громко высморкался.

– Я говорила, что вы простудитесь! – взвизгнула Дульчибелла. – Послушались вы меня? Нет!

– Наше правительство, если угодно принять такое название, – продолжал Попугай, – состояло из трех Говорящих Книг и Хенгиста Хайрама Джанкетбери, и какое же это было хорошее, справедливое и доброе правительство! Как я вам уже говорил, меня сделали хранителем слов, и в мои обязанности входило примерно раз в сто лет отправляться в наружный мир и потом докладывать у себя о том, что там творится. Ну вот, мы с Дульчибеллой только что гостили у моего кузена в Индии. Ему принадлежит магараджа Джайпура. Мой кузен ужасный сноб, имеет международный паспорт, «роллс-ройс» и все такое, но он держит меня в курсе положения дел на Востоке. Как бы там ни было, мы вернулись из поездки – и, что бы вы думали, мы застали дома?

Дети затаили дыхание.

– Мы обнаружили, – продолжал Попугай таинственным, скорбным и торжественным голосом, – что василиски подняли мятеж. Мало того: они выкрали три Говорящие Книги Правления. Можете вы представить себе что-либо более устрашающее, кошмарное и чудовищное?

– Нет! – ответили ребята, и они говорили искренне, так как в устах Попугая все это прозвучало страшнее некуда.