Говорите любимым о любви - [7]
Ефрейтор, притулившийся на корточках рядом с холодной печкой, протянул ему целую пачку. Сержант взял, спросил:
— А от кого письма-то?
— От нее.
— От Светланы?
— Да, — тихо ответил ефрейтор.
В палатке наступило молчание. Кто-то вздохнул.
Ефрейтор растерянно опустил глаза. Все затаили дыхание.
Сержант обвел взглядом притихших, продрогших солдат и решительно сказал:
— На, возьми. А мы и в холодке как-нибудь перебьемся…
Нет, в палатке не стало теплее.
Но каждый солдат подумал в эту минуту о своей любимой, и каждого согрели ее далекие ясные глаза, ее далекие ласковые руки.
МИШКА
Курсант Олег Каргапольцев очень спешил. Нет, он не опаздывал, время у него было рассчитано точно, но вдруг Зина придет раньше его? Обидится, чего доброго. Да и билеты в кино у него. Неудобно ей ждать у входа в кинотеатр.
Олег свернул в переулок, перешел наискосок мостовую и решил махнуть напрямик, через заросший сиренью двор. Он помнил, что это самый короткий путь к кинотеатру. Еще школьником здесь бегал.
Не успел Олег открыть калитку, как навстречу ему бросился мальчишка лет десяти, в голубой майке. Ревет, слезы по щекам размазывает.
— Кто тебя? За что? — спросил Олег.
Мальчишка прерывисто всхлипнул:
— Да все они… Ре-бя-та. Палкой по голове.
— А где они?
— Вон там, во дворе.
Олег заглянул во двор — там никого не было.
— Попрятались. Струсили! — злорадно выкрикнул мальчишка.
Тотчас из-за кустов сирени вынырнули трое ребят.
Самый бойкий из них, Сашка Гвоздев, выступил вперед.
— Мы не струсили, — сказал он, глядя на курсанта. — Мы нечаянно. В чижика играли. А Мишка сзади подошел. Вот ему и досталось. Мы нечаянно, дядя. Я правду говорю.
— Да-а, нечаянно, — протянул Мишка. — А все равно больно.
— Ну, ничего, заживет. Ты потерпи, Мишка, — сказал Олег. — Раз нечаянно, так за что же обижаться?
— Конечно! — обрадованно подхватил Сашка. — Дядя, а вы кто — лейтенант?
— Нет еще, — улыбнулся Олег. — Но скоро буду лейтенантом. Танкистом.
— Дядь, а дядь, а правда, что танки под водой ходят?
— спросил белоголовый Витька из пятой квартиры.
— Правда. Ходят.
— А что тяжелее — танк или трактор?
— А из танка далеко видно?
— А почему танк зеленый?
— Дядя, расскажи…
Олег еле успевал отвечать на вопросы. А у мальчишек аж глазенки загорелись. Забыли они и про игру, и про ссору, и про все свои ребячьи дела. Окружили курсанта, прямо-таки вцепились в него. Да и как тут не вцепиться? Не часто ребята видят военных Их в городе нет. А этот дядя, наверно, в отпуск приехал. Ведь бывают же у военных отпуска.
— Бывают, дядя? — спросил Мишка.
— Конечно, — улыбнулся курсант. Улыбнулся и как-то сразу посуровел. Взглянул на часы и бросился бежать к кинотеатру через двор.
Что случилось? Может, беда какая? Ребята побежали следом. Выбежали за угол, смотрят: стоит курсант с девушкой.
Она ему что-то горячо, сердито говорит, а он молчит, руки виновато опустил.
Даже жалко стало его ребятам.
Смотрят дальше. Девушка еще что-то сердито сказала курсанту, повернулась и пошла, постукивая каблучками.
Курсант постоял немного и тоже пошел, только в другую сторону, прямо к ребятам. Поравнялся с ними, прошел мимо, как будто не заметил.
Вот так дела!
Ребята переглянулись и бросились догонять курсанта.
Сашка Гвоздев тронул его за рукав:
— Дядя, наверно, плохое что-нибудь случилось, да?
Курсант остановился, поглядел на ребят какими-то чужими глазами и огорченно махнул рукой- — Опоздал я, ребята.
И пошел дальше по улице, грустный такой, даже сгорбился немного.
Мальчишки остались на тротуаре, тоже погрустневшие, притихшие.
Неожиданно Сашка зло скосил глаза на Мишку.
— Ребята! — сказал он. — А ведь это он, Мишка, во всем виноват. Это он первый задержал дядю военного. Из-за него все получилось. Расхныкался, как маленький! Больно ему… Подумаешь, маменькин сынок! А знаете что, ребята?
Давайте отлупим его как следует, чтобы помнил, — деловито предложил Сашка.
Ребята одобрительно зашумели и сгрудились вокруг Мишки.
Мишка засопел носом.
Может, они вовсе и не хотели бить Мишку. Может, они просто шутили.
Но Мишка шутить не собирался.
— Бейте, — прошептал он и крепко зажмурил глаза.
АЛЕНУШКА, ПЕЧАЛЬ МОЯ…
Все в доме знали и любили ее, баловали по-соседски:
то приветным словом, то нечаянным подарочком под праздник. Была она девчушкой веселой, говорливой, словно ручеек, ласковой, светленькой, как стеклышко.
День за днем да год за годом — выросла она из школьного платья, стали кавалеры к ней захаживать, гитара, бывало, до полуночи под окном не смолкала, и вдруг все увидели, что наша длинноногая Ленка превратилась в настоящую красавицу — девчатам на зависть, парням на загляденье. Словно маков цвет, расцвела. Волосы шелковой волной. Глаза ключевой синевы. Будто лебедушка из бабушкиной сказки.
Вот тогда-то и назвал ее кто-то Аленушкой, и так это имя к ней пристало, что будто для нее и выдумано.
Ну, а там, где Аленушка — там и Иванушка. Не братец, конечно, а друг любезный, единственный, суженый…
Звали его Максимом. Тоже из нашего дома.
Неприметный с виду парень, а умница, старательный, весь в отца, первого мастера на заводе, героя войны.
Замечаем мы, что у Максима с Аленушкой все идет на лад. В кино вместе и на каток вдвоем, вечером под ручку на бульваре и в воскресенье — один рюкзак на двоих да за город.
