Готическое общество: морфология кошмара - [14]
Кризис эстетической системы Нового времени с ее утрированным рационализмом и нескрываемым преклонением перед человеком и его деяниями был многократно усилен, поддержан, развит, и сам существенно способствовал размаху другого процесса — углублению кризиса научной рациональности. Изменение эстетического канона, павшее на наши дни, совпало с радикальным пересмотром научной картины мира и с радикальной сменой в массовых представлениях о свойствах времени. Это совпадение создало почву для укоренения готических тенденций в нашей современности.
III. О физиках, времени, кротовых норах и черных дырах
Физики не шутят
Передо мной несколько испещренных формулами статей по физике, скачанных из Интернета (не подумайте только, что я в состоянии прочесть эти формулы и тем более их понять). Зайти на этот сайт мне посоветовал серьезный человек, профессор физического факультета нашего университета. Прочтем все, что сможем, до формул — поверьте, интересно нам будет прямо начиная с названия: «Поиск точных решений для проходных кротовых нор, поддерживаемых фантомной энергией»[62]. И чем дальше, тем более заманчиво звучит этот текст, как бы специально написанный на потребу тем, кто интересуется всяким оккультизмом: «Фантомная энергия поэтому может быть автоматически рассмотрена как кандидат на то, чтобы считаться экзотической материей, за исключением одной проблемы: понятие темной или фантомной материи применяется для гомогенного распределения материи во вселенной, тогда как пространство-время кротовых нор (wormholes) по определению не является гомогенным»[63].
Поневоле настораживает язык этой строжайшей из наук. Что это за «кротовые норы», «экзотическая материя», «фантомная материя»? Да физика ли это? Может, на сайт прокрались какие-то шарлатаны и балуются с формулами? Может, физики шутят? Но, как вскоре выясняется из чтения других текстов, все абсолютно серьезно. Мы — на передовом рубеже теоретической физики: так теперь принято выражаться в этой науке, бывшей на протяжении нескольких последних столетий образцом научности par excellence.
Вот статья «Астрофизика кротовых нор»[64], написанная группой теоретиков, а именно сотрудниками Российской Академии наук и Института Нильса Бора в Копенгагене. Главная гипотеза, которую физики выдвигают в своей статье, состоит в том, что «кротовые норы, вероятно, появившиеся на начальной стадии развития Вселенной, могут связывать различные районы нашей вселенной. (...) В этом случае поиск астрофизических кротовых нор является уникальной возможностью для изучения множественной вселенной». Затем, после трех страниц формул, авторы предлагают свои гипотезы о том, какими свойствами обладают эти кротовые норы: «...мы можем видеть через кротовую нору любую эпоху эволюции Горячей вселенной: 1) очень раннюю стадию, 2) стадию, более близкую к нашему времени, и 3) самую позднюю эпоху».
Одно из своих предположений физики формулируют так «В этой статье мы рассмотрим модель, в которой главным компонентом кротовой норы, обладающим всеми необходимыми свойствами, является сильное магнитное поле, которое проходит насквозь через нору, тогда как фантомная материя и фантомная энергия потребуются для создания норы только в малых количествах».
В знаменитом фильме «Пришельцы» благородный рыцарь Годфруа Отважный и его слуга Жакуй-Пройдоха, отправившись «в путешествие по коридорам времени», попадают в нашу эпоху потому, что старый колдун забыл добавить в зелье перепелиные яйца. Очень хочется увериться, что коллеги — физики, готовясь к путешествию во времени по специально изготовленной для этого кротовой норе, не только не поскупятся на «фантомную энергию» и «фантомную материю», но положат в достаточном количестве и перепелиных яиц!
Конечно, кротовые норы, черные дыры и в особенности путешествия во времени являются сегодня очень популярным сюжетом. Настолько популярным, что об этом постоянно пишут газеты. У нас на родине не так-то много приличных газет, обладающих репутацией, проверяющих свой материал и компетентно информирующих читателя не только о политике, но и о событиях культуры и науки. Поэтому возьмем в руки газету «Известия», которую читает вся страна. Что там нового про время и про достижения естественных наук? К примеру, в статье, озаглавленной «Черная дыра — ключ к путешествию во времени»[65], представляющей собой интервью с вице-президентом Европейского астрономического общества, директором Астрономического института имени Штернберга, член-корреспондентом РАН Анатолием Черепащуком, сказано следующее:
«Парадокс в том, что Эйнштейн не верил в черные дыры, которые только и могут спасти его теорию. Половина физиков не верит в черные дыры, утверждая, что из реального вещества такие объекты построить нельзя. Уже открыто 300 черных дыр, но споры продолжаются. Потому что, если будут открыты объекты такой же массы, как черные дыры, но с границей поверхности и магнитным полем, астрономам останется только застрелиться. (...) Как говорит академик Гинзбург, новые данные укрепляют нашу веру в существование черных дыр
Что такое кошмар? Почему кошмары заполонили романы, фильмы, компьютерные игры, а переживание кошмара стало массовой потребностью в современной культуре? Психология, культурология, литературоведение не дают ответов на эти вопросы, поскольку кошмар никогда не рассматривался учеными как предмет, достойный серьезного внимания. Однако для авторов «романа ментальных состояний» кошмар был смыслом творчества. Н. Гоголь и Ч. Метьюрин, Ф. Достоевский и Т. Манн, Г. Лавкрафт и В. Пелевин ставили смелые опыты над своими героями и читателями, чтобы запечатлеть кошмар в своих произведениях.
«Что говорит популярность вампиров о современной культуре и какую роль в ней играют вампиры? Каковы последствия вампиромании для человека? На эти вопросы я попытаюсь ответить в этой статье».
Эта книга посвящена танатопатии — завороженности нашего общества смертью. Тридцать лет назад Хэллоуин не соперничал с Рождеством, «черный туризм» не был стремительно развивающейся индустрией, «шикарный труп» не диктовал стиль дешевой моды, «зеленые похороны» казались эксцентричным выбором одиночек, а вампиры, зомби, каннибалы и серийные убийцы не являлись любимыми героями публики от мала до велика. Став забавой, зрелище виртуальной насильственной смерти меняет наши представления о человеке, его месте среди других живых существ и о ценности человеческой жизни, равно как и о том, можно ли употреблять человека в пищу.
«Непредсказуемость общества», «утрата ориентиров», «кризис наук о человеке», «конец интеллектуалов», «распад гуманитарного сообщества», — так описывают современную интеллектуальную ситуацию ведущие российские и французские исследователи — герои этой книги. Науки об обществе утратили способность анализировать настоящее и предсказывать будущее. Немота интеллектуалов вызвана «забастовкой языка»: базовые понятия социальных наук, такие как «реальность» и «объективность», «демократия» и «нация», стремительно утрачивают привычный смысл.
История всемирной литературы — многотомное издание, подготовленное Институтом мировой литературы им. А. М. Горького и рассматривающее развитие литератур народов мира с эпохи древности до начала XX века. Том V посвящен литературе XVIII в.
Опираясь на идеи структурализма и русской формальной школы, автор анализирует классическую фантастическую литературу от сказок Перро и первых европейских адаптаций «Тысячи и одной ночи» до новелл Гофмана и Эдгара По (не затрагивая т. наз. орудийное чудесное, т. е. научную фантастику) и выводит в итоге сущностную характеристику фантастики как жанра: «…она представляет собой квинтэссенцию всякой литературы, ибо в ней свойственное всей литературе оспаривание границы между реальным и ирреальным происходит совершенно эксплицитно и оказывается в центре внимания».
Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР (Главлит СССР). С выходом в свет настоящего Перечня утрачивает силу «Перечень сведений, запрещенных к опубликованию в районных, городских, многотиражных газетах, передачах по радио и телевидении» 1977 года.
Эта книга – вторая часть двухтомника, посвященного русской литературе двадцатого века. Каждая глава – страница истории глазами писателей и поэтов, ставших свидетелями главных событий эпохи, в которой им довелось жить и творить. Во второй том вошли лекции о произведениях таких выдающихся личностей, как Пикуль, Булгаков, Шаламов, Искандер, Айтматов, Евтушенко и другие. Дмитрий Быков будто возвращает нас в тот год, в котором была создана та или иная книга. Книга создана по мотивам популярной программы «Сто лекций с Дмитрием Быковым».
Что отличает обычную историю от бестселлера? Автор этой книги и курсов для писателей Марта Олдерсон нашла инструменты для настройки художественных произведений. Именно им посвящена эта книга. Используя их, вы сможете создать запоминающуюся историю.
Герой эссе шведского писателя Улофа Лагеркранца «От Ада до Рая» – выдающийся итальянский поэт Данте Алигьери (1265–1321). Любовь к Данте – человеку и поэту – основная нить вдохновенного повествования о нем. Книга адресована широкому кругу читателей.
Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС.
Новая книга известного филолога и историка, профессора Кембриджского университета Александра Эткинда рассказывает о том, как Российская Империя овладевала чужими территориями и осваивала собственные земли, колонизуя многие народы, включая и самих русских. Эткинд подробно говорит о границах применения западных понятий колониализма и ориентализма к русской культуре, о формировании языка самоколонизации у российских историков, о крепостном праве и крестьянской общине как колониальных институтах, о попытках литературы по-своему разрешить проблемы внутренней колонизации, поставленные российской историей.
Это книга о горе по жертвам советских репрессий, о культурных механизмах памяти и скорби. Работа горя воспроизводит прошлое в воображении, текстах и ритуалах; она возвращает мертвых к жизни, но это не совсем жизнь. Культурная память после социальной катастрофы — сложная среда, в которой сосуществуют жертвы, палачи и свидетели преступлений. Среди них живут и совсем странные существа — вампиры, зомби, призраки. От «Дела историков» до шедевров советского кино, от памятников жертвам ГУЛАГа до постсоветского «магического историзма», новая книга Александра Эткинда рисует причудливую панораму посткатастрофической культуры.
Представленный в книге взгляд на «советского человека» позволяет увидеть за этой, казалось бы, пустой идеологической формулой множество конкретных дискурсивных практик и биографических стратегий, с помощью которых советские люди пытались наделить свою жизнь смыслом, соответствующим историческим императивам сталинской эпохи. Непосредственным предметом исследования является жанр дневника, позволивший превратить идеологические критерии времени в фактор психологического строительства собственной личности.