Государыня и епископ - [5]

Работы начались немедленно. Крепостные пана Кочубы отправились в Дуброву резать строевой лес, в Святозерском лесу нашли подходящие дубы на угловые штандары; возить бревна к мосту, а затем и ко дворцу должны мужики пана Радкевича, крепостных Тупичевского Свято-Духова монастыря послали собирать и возить песок и камни, мостить шлях.

Бревен навозили к берегу Вихры быстро, за две недели, но тут работа остановилась, поскольку ни почивальный дворец для императрицы, ни мост городские мужики-плотники не решались строить.

— Немца надо, — неуверенно говорил десятский, местный еврей Моше Гурвич, хотя три года назад работал вместе с Фонбергами и, как строят мосты, знал.

Не шла работа и на будущем почивальном дворце. Вкопали штандары под углы и словно задумались. Во-первых, вброд через Вихру бревна не повезешь, глубока и быстра река, во-вторых, и мост, и дворец — ответственное дело. Немца надобно, то есть инженера, теперь об этом говорили все. Правда, называли их, инженеров, здесь по старинке, розмыслами.

Вдруг обер-комендант Родионов решил, что все же надо строить два моста. Во-первых, хозяйственная жизнь города требует связи с деревнями с обеих сторон, во-вторых, губернатор, скорее всего, пришлет инженера и когда еще представится такой случай, в-третьих, и это главное, возможно, удастся воспользоваться средствами, которые выделит казна. Опасность была в том, что неясно, на сколько хватит отпущенных денег: как бы не застрять на полдороге. Посоветоваться и разделить ответственность он пригласил предводителя дворянства и городничего — оба поддержали его с радостью. Еще бы: у всех имеются деревни и в Хославичской, и в Пустынской стороне. Недоимок там из-за отсутствия мостов набралось наверняка на тысячу рублей.

* * *

Николай Богданович Энгельгард, губернатор Могилева, человек был крайне беспокойный. Станешь, однако, тревожиться, если речь идет об императрице, о ее приезде в вверенный ему город Мстиславль. Надежен ли мост через Вихру, по которому предстояло ехать кортежу, да и устоял ли он после бурного нынешнего ледохода, как и где поставят дворец, в котором императрица будет отдыхать? Ему тоже предстояло ехать в Мстиславль, встречать императрицу на границе со Смоленской губернией и провожать до границы Черниговской. Посему, получив от мстиславского обер-коменданта сообщение, что мосты не устояли во время ледохода, что строить их своими силами не решаются, а потому просят прислать инженера, решил отправить в город кого-нибудь из Фонбергов, могилевских немцев во втором или третьем поколении, двое из которых уже работали в Мстиславле. Старший Фонберг сообщил, что поедет его сын Юрген.

Качество дорог тоже особо волновало Энгельгарда, поскольку прежде дорогами в губернии занимался генерал-аншеф Чернышев, наместник императрицы в Белоруссии, и, уходя в отставку, конечно же, доложил императрице, что во вновь приобретенных землях повсеместно наведен порядок, — так что и Энгельгарду нынче не хотелось уронить себя. Он лично приказал Юргену Фонбергу ровнять и спрямлять пятнадцать верст в сторону Смоленска, пятнадцать — к Кричеву. Слава Богу, дворец в Кричеве не придется строить, поскольку там почивать императрица будет во дворце князя Потемкина, содержится который в полном порядке и красоте.

Инженер — человек полезный, нужный, а порой просто необходимый, но в табели о рангах птица невелика; посему не на губернаторской же тройке с колокольцами ему мчаться — обойдется перекладными. Впрочем, подорожную Юргену Фонбергу составили надежную, дабы не было нигде мучительных остановок, а канцелярия, как обычно, выписала на путевые расходы — за каждую версту требовалось уплатить 12 копеек — сто верст, соответственно, 12 рублей. Ну и, как водится, на жилье и пропитание. Обратную дорогу ему, когда придет время, оплатит местная мстиславльская Комиссия экономии, она же заплатит ему и за труды.

Юрген Фонберг человек еще совсем молодой, поездке такой даже обрадовался: не каждому человеку посчастливится оказать услугу — пусть и анонимно — самой Императрице Великой. Ну и особо доволен был тем, что пригласил на личный разговор губернатор.

Человек он был аккуратный, скорый на приготовления и собрался за несколько дней. Главный объект в Могилеве, которым они с отцом занимались в то время и который заботил весь город, от простого мужика и бабы до губернатора, была городская баня. Однако основная работа уже выполнена, оставалось устроить печи, а опыта у Фонберга-старшего поболе, нежели у кого-либо.

Иоганн Фонберг, увидев подорожную, подписанную губернатором, возгордился, долго рассматривал ее со всех сторон, читал и про себя, и вслух, приглашал и мать порадоваться за младшего сына. Отпускали они его, хотя и тревожась, но легко. Тем более что в этом городе и Иоганн, и Юрген бывали — строили мост через небольшую, но полноводную речку, и привезли благодарность от тамошнего обер-коменданта, городничего и предводителя дворянства. А вот девица Луиза Пфеффель отпустила его с сомнениями: с одной стороны, такое задание могло весьма полезно сказаться на карьере Юргена, с другой — любовь и время противоречат одно другому. Была еще одна причина, по которой Юргену хотелось побывать в Мстиславле: когда строили мост, обед Моше Гурвичу к реке приносила дочка Ривка, подросток, и если бы не испуганные глаза ее, светящиеся даже в темноте, он бы ее давно забыл. Теперь она, конечно, замужем, еврейки рано выходят, тем более такие красавицы, но увидеть ее хотелось. Вообще-то интерес Юргена был праздный: Луиза Пфеффель была его помолвленной невестой, и родители с обеих сторон уже поговаривали о свадьбе. Однако приглашение в Мстиславль оказалось настолько почетным и важным, что вместе с Пфеффелями решили отложить торжество. Итак, через неделю с тем самым сундучком, с которым когда-то ездил учиться строительному делу в Кельн, в котором он хранил приобретенные в Германии ватерпас, угольник, отвес, рейсшину, шнуры отбивать линии, карандаши, линейки и прочие мелочи, он уже катил на почтовых в Мстиславль.