Государство, религия, церковь в России и за рубежом №2 [35], 2017 - [49]

, и видели в них потенциальных мятежников или нелояльных граждан, поскольку «уважение к религии и гражданская верность неразрывно связаны друг с другом»[9]. С другой стороны, во второй половине ХIХ в. в Германии стали более напряженными отношения между государством и церковью (прежде всего, Римско-католической), что привело к «культурной войне» (1871–1878) и участившимся случаям оскорблениям политических противников. После широких дискуссий (которые, впрочем, касались не принципиальной наказуемости религиозных правонарушений, а определения конкретного состава преступления), в новое Уголовное уложение Германской империи 1871 г.[10] было включено тюремное наказание сроком до трех лет за публичное богохульство, приведшее к возмущению в обществе, оскорбление законно существующих в государстве церквей или религиозных обществ (§166), а также препятствование проведению богослужений (§167). Изданные канцлером Отто фон Бисмарком законы, направленные на ослабление роли религии и усиление государственного контроля над церковью (заключение браков, школьное образование и др.), вызывали жесткое сопротивление со стороны консервативных католических кругов. Несмотря на то, что после череды конфликтов и интенсивных переговоров некоторые рестриктивные законы был ослаблены или отменены, разрыв в церковно-государственных отношениях значительно усилился.

Веймарская республика отменила в 1919 г. понятие «государственная церковь», одновременно сформировав законодательную базу, основанную на принципах свободы религиозных исповеданий, мировоззренческого нейтралитета государства и самоопределении религиозных сообществ (подлежавших в т. ч. законодательству об объединениях). Однако попытки реформы уголовного законодательства, предполагавшие смягчение наказания за религиозные правонарушения, в то время не были реализованы. Предложенный в эпоху национал-социализма проект уголовного кодекса 1936 г. (не введенный в действие) предусматривал наказание за «оскорбление религиозных чувств» и публичное богохульство до десяти лет тюремного заключения, причем на государственную защиту могли претендовать только религиозные общины, «не угрожающие существованию государства или не нарушающие чувства нравственности германской расы»[11]. Очевидно, что тем самым тоталитарное государство стремилось сделать христианские церкви своим пропагандистским орудием (что во многом удалось в отношении Евангелической церкви, которая активно сотрудничала с режимом).

Основой послевоенной демократии стали общественное благо, гражданские ценности (свобода, равенство, солидарность) и права человека. Однако конституционный принцип правового и организационного отделения церкви от государства не означал полной религиозной индифферентности или отказа от ценностной ориентации, речь шла о выстраивании сотрудничества в широком спектре общественно значимых вопросов (социальная работа, образование и др.). Уважение к общественной значимости церквей выразилось в признании за ними статуса корпораций общественного права и регулирования отношений с ними государственными договорами (для Римско-католической церкви — конкордатами с Ватиканом, для Евангелической церкви — т. н. «церковными договорами»). Реформа немецкого уголовного законодательства была проведена только в 1969 г. и она сопровождалась оживленными дискуссиями о том, допустимо ли вообще в демократическом обществе наказание за религиозные правонарушения. Снижающаяся религиозность общества, изменившаяся роль религиозных институтов, предпочтительная (по отношению к неверующим) защита религиозных воззрений были главными аргументами за полную отмену «параграфа о богохульстве». Характерно, что в числе его противников были и некоторые представители христианских церквей (прежде всего — немецких лютеран)[12]. В рамках развернувшейся на страницах евангелической печати дискуссии судья Конституционного суда Гельмут Симон призывал христианские церкви самим выступить с инициативой отмены этой части уголовного законодательства: «Церковь докажет свое отличие от других объединений, если она сама откажется от продолжающейся особой уголовной защиты в области религиозных правонарушений и будет избегать любого, даже отдаленного напоминания об уголовном преследовании инакомыслящих»[13]. Однако одновременно звучали голоса тех, кто говорил о необходимости сохранения этого положения в целях поддержания религиозного мира, поскольку наказания за религиозные правонарушения необходимы для «сохранения внутренней безопасности и порядка в государстве», а «нападки на религиозность индивидуума особо глубоки и обычно вызывают жесткую ответную реакцию»[14].

Современное уголовное право Германии, Австрии и Швейцарии

В ходе реформы немецкого уголовного права 1969 г. и последующих лет параграфы, касающиеся правонарушений в религиозной сфере, были сформулированы с учетом различных позиций. Раздел и действующей в настоящее время редакции Уголовного кодекса Германии (StGB)[15] озаглавлен «Наказуемые деяния, связанные с религией и мировоззрением» и включает в себя §166 «Оскорбление вероисповеданий, религиозных обществ и мировоззренческих объединений