Государство, религия, церковь в России и за рубежом №2 [35], 2017 - [34]

Кроме участия в радениях, религиозная практика христоверов заключалась в проповеди учения по церковным книгам или устно, в чтении Священного Писания и житийных сказаний, в посещении монастырей и церковных богослужений. Можно сказать, что домашние молитвы — собрания — дополняли церковное богослужение, но не заменяли его. В документах XVIII века мы нигде не видим осуждения церковных таинств, пренебрежения ими, критики духовенства или Церкви в целом. Основной акцент делается не на протесте против существующих церковных порядков, а на личном благочестии, внимании к своей жизни, аскетической практике и духовном пути.

В самом начале существования христовщины у нее, похоже, не было единого лидера[8]. Но большим авторитетом в общинах христоверов пользовались проповедники, умевшие читать и знавшие фрагменты библейского текста наизусть. В Москве первой половины XVIII века такими наставниками были: купец Прокопий Данилович Лупкин, строитель Богословской пустыни Даниил (Дмитрий) Гусев, Алексей Трофимов и его сестра Анастасия (Карпова), монахиня Ивановского монастыря, вкладчица Егорьевского монастыря Татьяна Васильева, Семен Иванович Мелоскин, монахи Петровского монастыря Тихон (Струков) и Филарет (Муратин), Андриан Петров, «притворный юрод», и другие. Следственная риторика добавляет к этому списку и Ивана Суслова, который в миссионерских трудах и хлыстовских легендах XIX века становится первым «хлыстовским христом».

Прокопий Лупкин был похоронен в Ивановском монастыре, поскольку по обету он перекрывал там железом крышу Ивановского собора. В этом же монастыре находилась почитаемая могила Ивана Суслова.

Вот как рассказывает о могилах Суслова и Лупкина один из священников Ивановского монастыря отец Алексей:

В Ивановском монастыре московский купец Прокофей Лубкин погребен близ паперти на правой стороне, а в каком году погребен, не упомнит, а значит надпись на камне, а Суслов погребен на той же стороне, где Лубкин, и надпись о Суслове значит в трапезной правой стороне наличными с золотым словами, а могилы их обоих выкладены кирпичом и по погребении их поминовение по них чинили по Лубкине — сын его иеродиакон Серафим, а по Суслове — Ивановского монастыря старица, бывшая разносчица, Александра Иванова, и на гробы их он, священник Алексий, с товарищами для поминовения ходили два года и службы годовые по ним служили, а потом приказом бывшей духовной дикастерии [будущей консистории — К.С.] советника поминовения на них чинить и службы годовой исправлять не велено; и с того времени и поныне поминовения и службы по них не исправляется[9].

В синодальных постановлениях указывалось, что «сам вид захоронений может внести мнение о том, что Суслов и Лупкин снискали какой-то святости»[10], поскольку над их могилами были установлены «палатки», или сени, традиционно воздвигаемые над могилами святых. Эти кирпичные сооружения были уничтожены в целях реализации петровского указа от 12 апреля 1722 года о сносе надгробных строений на кладбищах, но не сразу, а только после письма архиепископа Феофана Прокоповича советнику московской дикастерии в 1736 году. В указах Московской конторы Синода сказано:

Над трупом-де того Суслова камень сровнен с землею и около его посажены яблонные и прочие древа, и огорожено решеткою с дверцами для всхода над могилкою садец и сказуют, что-де над ним гробница с немалым украшением была, но как в прошлых годах по указу с могил в монастырях и в приходских церквах гробницы и камни повелено сносить, тогда и с того трупа здание снесено и камень с землею сравнен, а надпись с него отесана и неподалеку от могилы в стене трапезы церковной вделана[11].

Указом 1739 года предписывалось «трупы лжеучителей и еретиков» Прокопия Лупкина и Ивана Суслова, которые закопаны в Ивановском девичьем монастыре, выкопав через палачей, вывезти в поле и «учинить с ними по указам»[12]. До 1746 года, однако, тела Лупкина и Суслова не были эксгумированы и сожжены.

Иван Тимофеевич Суслов, почитаемый позднейшей хлыстовской традицией за ученика основателя христовщины Данилы Филипповича, несколько раз упомянут в расспросных речах:

Семен Мелоскин показал, что Прокофей Лупкин сказывал ему, что был в Москве купецкий человек Иван Суслов и жил-де он близ Донского монастыря и учение у него было изрядное и многие сборища у него бывали…[13]

Крестьянин Данила на допросе в 1733 году показал:

Тому ныне двадцать летов жил он в Москве близ Донского монастыря в доме Александра да Ивана Л[ь]вовичей Нарышкиных оброчного крестьянина Ивана Иванова сына Суслова (который после по следующему делу в комиссии показан богопротивных сборищ лжеучитель) и тому лет с тринадцать умре [т. е. около 1720 года — К.С.] и погребен в Ивановском монастыре, и торговал от него в масляном ряду, а что оный Суслов был противного согласия лжеучитель, того-де он, Данило, не знал и ни от кого о том не слыхивал и его, Данилу, тот Суслов и никто расколу и никакому злодеянию не учил[14].

Комиссия не заинтересовалась Сусловым, поскольку тот же Мелоскин показал, что слышал, будто Суслов умер, потому ничего определенного о нем сказать нельзя.