Гость из тех времён - [3]

Алина устроилась на веселой разноцветной скамеечке, достала карандаш, привычно раскрыла блокнот в твердой обложке — специально просила такой, чтобы рисовать на улице… и опомнилась, только когда совсем рядом противно загоготало несколько парней.

Вздрогнув, Алина машинально захлопнула блокнот. И вовремя. По тропинке не спеша двигались пятеро мальчишек. Похоже, ровесники или немного постарше. Но явно бездельники. Джинсы приспущены, руки в карманах. Парни идут, шаркая ногами, щурятся и перекашивают лица, как будто их тошнит. Явно ищут, до кого докопаться.

— О, смотрите-ка, какой у нас тут цветочек, — глумливо начал один.

— Чудо природы, — поддакнул другой.

— Деточка, ты заблудилась? — состроил круглые глазки третий.

Остальные двое просто ржали — видимо, даже на такие тупые фразочки им не хватало интеллекта.

Алина встала и решительно двинулась к дому. Внутри у неё всё дрожало. Но она твердо знала: в столкновении с превосходящими силами противника надо, как говорит папа, делать «лицо лопатой» и уходить с королевским достоинством. Здесь важны две вещи — уходить гордо и уходить быстро. Самое главное — уходить, конечно. Пятеро парней — это серьёзно.

Парни сначала растерялись, но потом один из них, с противными белобрысыми прядями, торчащими из-под дурацкой кепки, заступил дорогу.

— Невежливо убегать!

Алина шарахнулась на газон, парень выбросил руку:

— Куда это ты намылилась?

— Отвалил, резко! — крикнула Алина.

За спиной затявкала собачка и заверещал старческий голос:

— Что привязались к девчонке, ироды! Сейчас милицию вызову!

Алина резко обернулась. По боковой дорожке к ним семенила бабулька в мешковатых штанах, непонятного цвета рубахе и большой панаме.

— Полицию, — хихикнул тот парень, что до сих пор молчал.

— Они там разберутся: милиция, полиция, — не унималась бабулька. В одной руке она держала поводок, на котором металась маленькая кудлатая собачка. А в другой — простенький мобильник с большими кнопками. Папа такой называет «бабушкофон».

Собачка добежала первой. Она тявкнула на парней, бабулька подтянула поводок.

— Карабас, фу. Пойдем, деточка, я тебя провожу, — это уже Алине. — А вы не троньте девчонку, — это парням. — Антон, твоему отцу вечером позвоню!

— А что я? — возмутился стоящий немного в стороне парень.

— На отца огрызайся! — старушка воинственно потрясла телефоном. — Молодец среди овец!

Бабулька была меньше с Алины ростом, и, казалось, дунешь на неё — улетит. Теперь понятно, что такое бабушка божий одуванчик. Но парни отступили. Даже гадость никто вслед не сказал. Песик с грозным именем весело бежал рядом, не натягивая поводок. Как будто тоже провожал новую знакомую.

За углом дома Алина сказала:

— Спасибо, дальше я сама.

— Тебе куда надо-то? Как в наших краях очутилась?

— Живу здесь, — вздохнула Алина. Сейчас её бывший дом, огромный, бетонный, с голым двором без единого деревца, казался уютным и безопасным. — В пятом подъезде. Недавно переехали.

— Погоди… — бабулька остановилась. — Так ты Анастасии Федоровны внучка?

— Ага…

— Смотри-ка… Ну, хорошо, увидишь бабушку, поклон ей от Зои Егоровны. Не забудешь?

— Не забуду. Только не знаю, когда увижу-то. Мы к ней редко ездим.

На самом деле, Алина у бабуси не была ни разу. Но сказать об этом незнакомой старушке постеснялась. А та как будто поняла. Покивала, словно бы своим мыслям:

— Конечно, дело молодое. Да жизнь сейчас какая… Беги, детка, играй. А оболтусов этих не бойся. Если будут приставать, приходи. Я в тридцать шестой квартире живу. Мы на их управу найдем.

Жаловаться взрослым Алина не привыкла. Из этого никогда ничего хорошего не получалось. И сейчас было даже немного стыдно, что её спасла какая-то незнакомая бабулька.

Но объяснять это Алина не стала. Кивнула, пробормотала «до свидания», подмигнула Карабасу и побежала к своему подъезду.

Дома Алина хотела быстро проскользнуть в свою комнату, но на звук хлопнувшей двери в коридор вышла мама. Посмотрела на Алину так, словно ожидала увидеть кого-то другого. И вдруг нахмурилась.

— Ты что, ходила на улицу в этих джинсах?

— Ну да…

— Сколько раз тебе говорить! Это домашние штаны!

— Мам, ну так я и была рядом с домом…

— Домашние — это значит не для улицы! Почему ты не можешь надеть нормальное платье, как нормальные девочки!

«Потому что я ненормальная», — чуть не сказала Алина, но в последний момент прикусила язык.

А мама не унималась:

— Еще раз увижу в этих штанах на улице, изрежу их и выброшу! Раз ты слова не понимаешь!

— Да пожалуйста! — не выдержала Алина. — Я тебе тоже что-нибудь изрежу! Что ты вечно меня пилишь-то!

Мама медленно произнесла:

— Я… пилю? И тебя пилю? Ну, хорошо.

Она развернулась и ушла в свою комнату.

Алина поймала себя на том, что стоит посреди коридора и хлопает глазами, как полный тормоз. Если бы не стычка с парнями, она бы, наверное, не стала так грубить. Как мама отшатнулась! Как будто её ударили.

Сбросив туфли, Алина бесшумно прокралась в свою комнату. Дверь в комнату родителей была открыта, мама стояла у окна. На фоне светлого прямоугольника четко вырисовывался её неподвижный силуэт. Алину скрутило от беспомощности и жалости.

Уже у себя в комнате она поняла — папы дома нет! А на стоянке за площадкой не было их голубого «форда». Уехал?