Госпожа президент - [4]

Однако мало-помалу и тут все уладилось.

Все улаживается, думал Ал Муффет, сражаясь с варежкой и рукавом куртки, чтобы посмотреть на часы. Надо спешить. Младшая дочка будет готовить обед, и он по опыту знал, что в это время не мешает быть дома. Иначе трапеза окажется не в меру обильной, а в шкафчике с деликатесными припасами будет шаром покати. Прошлый раз Луиза подала в понедельник обед из четырех блюд, в том числе гусиную печенку и ризотто с настоящими трюфелями, а также жаркое из оленины, добытой на осенней охоте и, собственно, предназначенной для ежегодного рождественского обеда с соседями.

Солнце садилось, мороз крепчал. Ал снял варежки, потер ладонями щеки. А через секунду-другую двинулся дальше, широким плавным шагом — со временем он научился ходить на лыжах.

Инаугурацию президента Ал смотреть на стал, но не потому, что это могло вызвать весьма болезненные ощущения. Когда Хелен Лардал Бентли десять лет назад вошла в огромный зал заседаний, он и вправду испытал шок. По сей день до ужаса отчетливо помнил, что болел гриппом и, лежа дома в постели, боролся с приступами лихорадки. Хелен Лардал, совсем не такая, какой он ее помнил, выступала с речью в сенате. Без очков. Без той детской пухлости, которая сохранялась в ее облике чуть не до тридцати лет. Лишь кое-что в манерах, вроде решительного диагонального взмаха открытой ладонью, подчеркивающего едва ли не каждую важную фразу, убедило его, что это действительно та самая женщина.

Надо же, как у нее только хватает смелости, подумал он тогда.

Но потом мало-помалу привык.

Ал Муффет опять остановился, глубоко втянул ледяной воздух. Он уже добрался до ручья, где под прозрачным как стекло льдом по-прежнему бежала вода.

Она полагалась на него, вот и все. Волей-неволей решила верить обещанию, которое он дал ей давным-давно, совсем в другой жизни, совсем в другом месте. В ее положении наверняка проще простого выяснить, что он жив-здоров и до сих пор живет в США.

Тем не менее она стала лидером самой мощной в мире державы, страны, где мораль была добродетелью, а двойная мораль — добродетелью поневоле.

Он пересек ручей и взобрался вверх по крутому берегу. Пульс бился учащенно, в ушах шумело. Как давно все это было, подумал он и снял лыжи. Взял их в руки и зашагал по узкой зимней тропке.

— We got away with it, — шепотом повторял он в такт своим грузным шагам. — На меня можно положиться. Я человек чести. We got away with it.

Он изрядно задержался. Дома его не иначе как встретят устрицами и откупоренной бутылкой шампанского. Луиза скажет, что нынче праздник в честь первой женщины — президента Соединенных Штатов.

Четыре месяца спустя

Понедельник, 16 мая 2005 года

1

— Подходящее время, ничего не скажешь! Кто, черт побери, выбрал именно эту дату?

Начальник Службы безопасности норвежской полиции пригладил ладонью рыжий ежик волос.

— Ты прекрасно знаешь кто, — ответила его моложавая собеседница, бросив взгляд на освещенный экран телевизора, водруженного на архивный шкаф в углу кабинета; краски были блеклые, внизу кадра дрожала черная полоса. — Сам премьер-министр. Отличный повод, видите ли. Показать страну предков во всей ее национально-романтической красе.

— Пьянство, безобразия и мусор кругом, — буркнул Петер Салхус. — Не больно-то романтично. Семнадцатое мая всегда сущий кошмар. И как, черт побери, в этаком бедламе… — Он махнул рукой в сторону телевизора и сорвался на фальцет: —…как прикажете обеспечивать безопасность этой дамы?

Госпожа президент как раз в эту минуту ступила на норвежскую землю. Впереди ее шли трое мужчин в темных пальто. Непременные наушники в ушах почти незаметны. Несмотря на сплошную низкую облачность, все они были в черных очках, словно пародировали сами себя. Следом за президентом по трапу борта номер один спустились их братья-близнецы — того же роста, в таких же темных пальто, такие же бесстрастные.

— По всей видимости, они могут справиться с этой задачей своими силами, — кивнув головой, сухо произнесла Анна Биркеланн. — К тому же я очень надеюсь, что больше никто не слышит… твоих пессимистических заявлений, если можно так выразиться. Сказать по правде, я слегка встревожена. Обычно ты не…

Она не договорила. Петер Салхус тоже молчал, неотрывно глядя на экран телевизора. Вообще-то резкие вспышки ему несвойственны. Наоборот, когда два года назад он был назначен начальником Службы безопасности, как раз спокойствие и обходительность и позволили ему, человеку с армейским прошлым, занять пост руководителя ведомства, история которого отмечена позорными пятнами. Левые, конечно, подняли крик, но несколько поутихли после того, как Салхус сумел предъявить доказательства, что в свое время состоял в молодежной организации социалистов. В армию он пошел девятнадцатилетним парнем, чтобы «разоблачать американский империализм», так он с улыбкой заявил в портретном телеинтервью. После чего резко посерьезнел и в течение следующих полутора минут обрисовал образ врага, с которым большинство не могло не согласиться, а тем самым заручился солидной поддержкой. В итоге Петер Салхус сменил мундир на штатский костюм и перебрался в СБП, если не под бурные аплодисменты, то, во всяком случае, с прочной поддержкой за спиной. Местные коллеги относились к нему с симпатией, зарубежные — с уважением. По-военному короткий ежик волос и бородка с проседью выглядели старомодно, однако мужественно и внушали доверие. Словом, как ни парадоксально, Петер Салхус был популярным начальником Службы безопасности.