Господа Головлевы - [13]

- Москва велика - и в год ее всю не исходить!
"But he needs something to fill his stomach with, doesn't he?"	- Да ведь, чай, пить, есть надо?
"Our peasants feed him.	- Около своих мужичков прокармливаются.
He eats with one, gets money for tobacco from another."	У кого пообедают, у кого на табак гривенничек выпросят.
"And who permits them to give him anything?"	- А кто позволил давать?
"Goodness me, madam!	- Помилуйте, сударыня!
The people don't complain.	Мужички разве обижаются!
They give alms to strangers. Should they refuse a mite to their own master's son?"	Чужим неимущим подают, а уж своим господам отказать!
"I'll teach them to give mites!	- Вот я им ужо... подавальщикам!
I'll have the blockhead deported to your estate, and the community will have to maintain him at its own expense."	Сошлю балбеса к тебе в вотчину, и содержите его всем обществом на свой счет!
"As you command, madam."	- Вся ваша власть, сударыня.

"What? What did you say?"	- Что? что ты такое сказал?
"As you command, my lady.	- Вся, мол, ваша власть, сударыня.
If you order it, we shall feed him."	Прикажете, так и прокормим!
"That's better. But talk sensibly."	-То-то... прокормим! ты у меня говори, да не заговаривайся!
A pause ensued.	Молчание.
Then the bailiff, true to his nature and his nickname, lost patience and began to shift from one leg to another, obviously burning with the desire to unburden his mind of something.	Но Антон Васильев недаром получил от барыни прозвище переметной сумы. Он не вытерпливает и вновь начинает топтаться на месте, сгорая желанием нечто доложить.
"He's a clever one, though," he finally blurted out. "People say he brought back a hundred rubles from the campaign.	- Да еще какой прокурат! - наконец произносит он, - сказывают, как из похода-то воротился, сто рублей денег с собой принес.
It isn't a fortune, but still one can live on it for a time."	Не велики деньги сто рублей, а и на них бы сколько-нибудь прожить можно...
"Well?"	-Ну?
"He thought he might improve his situation and went in for a shady business."	- Поправиться, вишь, полагал, в аферу пустился...
"Go on, go on, and don't give me any lies."	- Говори, не мни!
"He went to the German Club.	- В немецкое, чу, собрание свез.
He thought he would find a fool to beat at cards, but instead he happened on a cunning hawk.	Думал дурака найти в карты обыграть, ан, заместо того, сам на умного попался.
He tried to get away, but was held up in the lobby.	Он было и наутек, да в прихожей, сказывают, задержали.
Of course, he was plucked clean."	Что было денег - все обрали!
"I suppose he was roughly handled, too."	- Чай, и бокам досталось?
"Of course.	- Было всего.
The next morning he came to our man, Ivan Mikhailych, and told the tale himself.	На другой день приходит к Ивану Михайлычу, да сам же и рассказывает.
It's queer, he was in high spirits and laughed as if they had treated him like a lord." "Things run from him like water off a duck's back.	И даже удивительно это: смеется... веселый! словно бы его по головке погладили!
But I won't grieve over it, provided he does not come within sight of me."	- Ништо ему! лишь бы ко мне на глаза не показывался!
"But I believe he will."	- А надо полагать, что так будет.
"Nonsense, I will not allow him to cross my threshold."	- Что ты! да я его на порог к себе не пущу!
"But I'm sure he will," insisted Anton Vasilyev. "He said so in plain words to Ivan Mikhailych. 'Enough,' he says, 'I am going back to the old woman to eat her dry crusts.'	- Не иначе, что так будет! - повторяет Антон Васильев, - и Иван Михайлыч сказывал, что он проговаривался: шабаш! говорит, пойду к старухе хлеб всухомятку есть!

And, madam, to speak the truth, where can he lay his head but here?	Да ему, сударыня, коли по правде сказать, и деваться-то, окроме здешнего места, некуда.
He cannot keep on forever feeding on our men in Moscow.	По своим мужичкам долго в Москве не находится.
And besides, he needs clothing and comforts."	Одежа тоже нужна, спокой...
That was exactly the thing Arina Petrovna dreaded. It was the very essence of the obscure thought that so deeply alarmed her.	Вот этого-то именно и боялась Арина Петровна, это-то именно и составляло суть того неясного представления, которое бессознательно тревожило ее.
"Yes, he will turn up," she said to herself, "he has no other place to go to, there's no doubt of it."	"Да, он явится, ему некуда больше идти - этого не миновать!
He would always be there, within her sight, that accursed, hated stranger of a son.	Он будет здесь, вечно у нее на глазах, клятой, постылый, забытый!
What had been the good of throwing his portion to him?	Для чего же она выбросила ему в то время "кусок"?
She had thought that, having received "his due," he would drop into eternity. And there he was, rising from the dead.	Она думала, что, получивши "что следует", он канул в вечность - ан он возрождается!
He would come, make insolent demands, and hang on like a leech, shocking everybody by his beggarly appearance.	Он придет, будет требовать, будет всем мозолить глаза своим нищенским видом.
And she would have to meet his demands, because he was a brazen-faced bully, capable of any violence. You cannot put such a man under restraint; he is capable of parading in tatters before strangers, of the wildest debauchery, of running away to the neighbors and telling them the ins and outs of the family affairs.