Горячие сердца - [43]

Холодным утром осени 1939 года загудела аэродромная сирена: тревога!

Николай, как всегда, не спеша, спокойно оделся. Он, как и прежде, оставался верен своему правилу: никогда не спешить, но всюду и всегда попадать во-время.

К тому времени, когда он застегивал пояс, у Анны уже был готов завтрак.

— Учебная тревога? — спросила она, чтобы только не молчать, пока он пил чай. Знала, что все равно не ответит.

Он действительно не ответил. Молча поцеловал ее, дотронулся до волос спящего Вити и ушел.

Анне казалось, что она еще видит загорелые пальцы мужа на головке сына. Такие крепкие и сильные, они делались необыкновенно легкими и ласковыми, когда касались ребенка...

Николай вернулся с аэродрома только затем, чтобы взять свой маленький дорожный чемоданчик.

На кончике языка у Анны висело слово «куда», но она только спросила:

— Что собрать?

— Что нужно для... правительственного задания.

И снова пристальный взгляд в глаза, долгий поцелуй и ласковое прикосновение пальцев к розовой щечке сына.

Анна тоже молчала, глядя, как одна за другой отрываются от аэродрома ширококрылые краснозвездные птицы.

Вот побежала, взметая снег, и желтая «единица» Николая. Анна Петровна сотни раз видела, как она взлетает: днем и ночью, под ярким солнцем и в непогоду. Но редко когда ладонь жены так крепко прижималась к губам, сдерживая их дрожь, как в этот раз...

От страниц газет веяло теперь военной грозой.

27 ноября, едва раскрыв «Правду», она поняла, куда улетел ее Николай:

«По сообщению штаба Ленинградского округа, 26 ноября, в 15 часов 45 минут, наши войска, расположенные в километре северо-западнее Майнила, были неожиданно обстреляны с финской территории артогнем...»

Прошло еще несколько дней, и по радио раздался голос Молотова:

«Граждане и гражданки Советского Союза!

Враждебная в отношении нашей страны политика нынешнего правительства Финляндии вынуждает нас принять немедленные меры по обеспечению внешней государственной безопасности...

Он говорил, а Анна Петровна стояла, прижав руку ко рту, как тогда, когда на горизонте скрывалась желтая «единица» Николая.

«...Единственной целью наших мероприятий является обеспечение безопасности Советского Союза и особенно Ленинграда с его трех с половиной миллионным населением. В современной, накаленной войною, международной обстановке решение этой жизненной и неотложной задачи государства мы не можем поставить в зависимость от злой воли нынешних финляндских правителей. Эту задачу придется решить усилиями самого Советского Союза в и сотрудничестве с финляндским народом...»

Анна читала в газетах лаконичные сообщения о взлетевших на воздух дотах линии Маннергейма, о разбегающихся по лесам финских лыжниках; об упорных боях днем и ночью.

Анна знала, что взлетевший на воздух финский дот — это тяжелые бомбы Николая; рассеянная финская пехота — его пулеметы. Она знала, что днем и ночью он вылетает для того, чтобы выполнить то, что скупо именуется «боевым заданием». Она знала, что когда он вернется, то снова, как прежде, не скажет ей ни слова о том, где был, как все происходило. И, зная это, она еще более жадно вчитывалась в скупые строки газет. Затаив дыхание, вслушивалась в каждый шорох репродуктора.

13 марта 1940 года ровный голос диктора возвестил победу Красной Армии. В этот день, в 12 часов по ленинградскому времени, прекратились военные действия между СССР и Финляндией.

В первый раз Анна Петровна вздохнула легче. Легче, но не легко. Что она знала о Николае? Ничего.

С этого часа она вместе с женами других летчиков смотрела на небо: летят или не летят?

Конечно, они прилетели.

Женщины выбежали на крылечки, на балконы. С севера, гудя моторами, приближались эскадрильи. Женщины боялись глядеть вверх, но разве можно было заставить глаза оставаться опущенными!

Желтая «единица»?..

Вот, вот она!

Николай пришел с аэродрома спокойный, подтянутый, с таким красным, опаленным морозом лицом, словно оно было обожжено огнем.

— Ну, как? — Губы Анны чуть вздрагивали от сдерживаемой радости.

— В порядке.

Это было слишком на него похоже, чтобы Анна Петровна стала расспрашивать. Она удовлетворилась тем, что Николай несколько дней сидел дома, мастерил для сына игрушки и отдыхал.

В один из этих дней к нему зашел командир полка.

— Командование отбирает несколько летчиков для полета за границу с советской делегацией... Хочу предложить вас.

Николай с минуту подумал:

— Если это не обязательно, лучше не предлагайте.

— Что так?

— Ведь вопрос о снабжении нас самолетами нового типа решен?

— Да.

— Значит, придется всерьез заняться их освоением.

— Вернетесь и займетесь... Машины хороши. За это время не устареют. В ногу со временем идут.

— Нас это уже не должно устраивать, — сказал Николай.

Командир рассмеялся:

— А вы что же, хотите, чтобы техника опережала время?

— Советская техника должна опережать время, а мы, советские люди...

— Идти в ногу с нею? — закончил было за него командир, но Гастелло покачал головой:

— Нет, впереди нее.

— Ишь вы какой!.. Тем более полезно бы побывать за границей.

— Зачем?

— Людей поглядеть и себя показать.

— На людей этого сорта я вдоволь насмотрелся в Финляндии.