Горячие сердца - [25]

Левое место!..

Прежде мечтой Николая была вся бомбардировочная авиация в целом, со многими сотнями бомбардировщиков. Потом, перед получением назначения, он мечтал о тяжелой авиации с большими кораблями. Еще позже мечта сузилась до бригады, вооруженной «ТБ-3», а теперь эта мечта ограничилась одним-единственным кораблем и сузилась до... одного места — левого места командира.

По приказу начальника Военно-Воздушных Сил каждый молодой пилот должен был налетать в качестве правого летчика не менее шестидесяти часов на «ТБ-3». Только после этого наиболее умелых разрешалось переводить на левое, командирское управление.

Однако в то время летчиков на «ТБ-3» не хватало. Советская авиационная промышленность уже выпускала в большом количестве даже такие сложные в производстве самолеты, как «ТБ-3». Командир отряда капитан Тупиков попросил разрешения обучить для себя нескольких командиров кораблей из молодежи, прибывшей вместе с Гастелло. Тупиков внимательно присматривался к молодым пилотам. Результаты этого наблюдения сказались не в пользу Николая Гастелло.

Не разгадал сразу командир отряда и характера молодого летчика: неразговорчив, не в меру серьезен и, кажется, с обостренным самолюбием. Ко всему еще — тихоня, совсем не похож на привычную массу молодежи. Из такого тихого парня едва ли выйдет хороший командир большого корабля. Там нужно в очень тяжелых условиях крепко держать в руках не только сложнейшую технику, но и большой экипаж — целых девять человек различных специальностей, подготовки, характеров.

— Этакая хлипкая фигурка в истребительной сойдет, а у нас мужчины требуются, — с оттенком некоторого превосходства над легковесностью истребителей сказал Тупиков.

Капитан Тупиков решил поставить вопрос о переводе Гастелло в истребительную авиацию. Он ведь не знал всей предистории назначения Николая в тяжелую авиацию, а тренировочные полеты на легких машинах, проводившиеся в бригаде, показали и Тупикову отличные летные данные Гастелло как пилота. Дело было только за тем, чтобы найти повод и удобную форму для объявления летчику Гастелло такого приговора. Впрочем, Тупиков и не предполагал, что его решение может огорчить Гастелло: кто из молодежи не был бы рад переводу в «истребительную»?

Из шести летчиков, в числе которых прибыл Гастелло. Тупиков отобрал двоих для обучения полетам на командирском сиденье. А Гастелло продолжал летать на правом сиденье. Однако это не обескураживало Николая. Он методически, старательно, день за днем вникал во все мелочи сложного хозяйства большого корабля и старался усвоить все тонкости его пилотирования.

Двое пилотов, выбранных Тупиковым для «вывозки» в первую очередь, скоро закончили вывозные полеты. Сияя от гордости, они пересели за левое управление.

При этой небольшой церемонии присутствовал, разумеется, и Гастелло. На его лице нельзя было прочесть признаков обиды.

Такое самообладание вызвало сочувствие Тупикова, который еще не объявил приговора обладателю «хлипкой фигурки».

Тупиков решил на деле показать Гастелло его непригодность к роли командира корабля и, может быть, летчика-«тебиста» вообще. Он приказал Николаю приготовиться к полетам с ним.

День стоял солнечный, жаркий. Работа у раскаленных металлических кораблей, особенно внутри корпуса, была мучительно тяжелой. Тупиков решил перед обедом вывезти свой личный состав на Дон, дать ему возможность побыть на свежем воздухе, покупаться.

Летчики, механики, стрелки, радисты, техники — почти все молодежь — усеяли золотистый береговой песок. Одни загорали, другие бегали, боролись, барахтались в воде, плавали наперегонки.

Капитан Туциков шел бережком, с удовольствием поглядывая на крепкие, загорелые тела молодых летчиков. Было весело видеть игру мышц под темной блестящей кожей, уверенные, сильные движения, ловкость. Душа командира радовалась здоровью и молодой жизнерадостности подчиненных.

Вдруг взгляд капитана остановился на особенно ловкой и сильной фигуре.

Тупиков с удивлением смотрел на небольшое, но очень пропорционально и красиво сложенное тело Николая. Оно было сухое, отлично тренированное. Не замечая капитана, Гастелло показывал кружку собравшихся вокруг него товарищей упражнения, далеко выходящие за пределы норм ГТО. Николай подошел к торчавшему из песка колу, на котором были, повидимому, когда-то укреплены мостки для стирки, оперся на кол правой рукой и легко сделал стойку. Потом проделал два или три выжима и, заменив правую руку левой, повторил то же самое.

Товарищи зааплодировали.

Тупиков не удержался и сказал:

— Из вас, Гастелло, вышел бы неплохой акробат.

Он думал, что говорит приятное Николаю, но тот посмотрел ему в глаза и уверенно отчеканил:.

— Полагаю, товарищ капитан, что акробат из меня вышел бы даже отличный, но... я предпочитаю стать отличным летчиком.

Это были, пожалуй, первые и последние слова с оттенком нескромности, которые кто-либо от него слышал. Но Тупиков готов был простить ему это. Туников понял, что Гастелло угадывает его нерасположение к нему, как к летчику. Может быть, даже догадывается о намерении капитана списать Николая. Тупиков не нашелся, что ответить. Этот случай разбил мнение Тупикова о том, что Гастелло физически непригоден к управлению тяжелым кораблем. А замечание Николая показало, что он вовсе уж не такой тихоня, каким кажется, и в случае надобности сможет постоять за себя. Это тоже понравилось командиру. На следующий день, уйдя с Гастелло в первый совместный полет, Тупиков окончательно убедился в ошибочности своих первых впечатлений. Он нарочно с первого же полета пробыл в воздухе десять часов. Гастелло не обнаруживал признаков утомления и легко вел корабль.