Горячие сердца - [27]

— Давай.

Николай стал не спеша называть населенные пункты и ориентиры, расположенные на трассе полета от стоянки бригады до Херсона. Анна Петровна проверяла его по карте.

Тупиков и комиссар, ставшие невольными свидетелями этой сцены, переглянулись. Они подождали, пока Гастелло не сказал:

— Захожу на посадку...

Тогда они поднялись на крыльцо и постучались.

Как бы невзначай глянув на карту, комиссар спросил:

— Как у вас обстоит дело со штурманом?

— В каком смысле? — удивленно спросил Гастелло.

— Довольны им?

— Вполне.

— Надежный штурман?

— Безусловно.

«Зачем же тогда эти упражнения?» — хотел было спросить комиссар, но удержался. Строго говоря, возражать не приходилось. Было бы идеалом, если бы все командиры кораблей могли дублировать своих штурманов.

...Возвращаясь от Гастелло, Тупиков и комиссар шли некоторое время молча.

Комиссар приостановился, чтобы закурить, и сказал:

— Будет толк.

— Не люблю узких людей, — ответил Тупиков.

— Узких?

— Даже дома думает только о полетах! — Капитан пожал плечами. — Это уж слишком.

— Вы находите?

— Я бы предпочел, чтобы он дома играл на своем баяне.

— Каждый развлекается, как хочет и как может.

— Мне жалко женщину, которую муж развлекает «полетами».

Комиссар протянул Тупикову портсигар:

— Курите...

— Удивительно прозаическая фигура, — продолжал капитан.

— Вы думаете? — спросил комиссар между затяжками и машинально оглянулся на окна Гастелло. Окна были темны...

Гастелло выключил свет и, задумавшись, стоял у окна. Он глядел в ночь. Правой рукой он обхватил плечи прижавшейся к нему Анны.

Вдали, там, где кончался луг, по берегу реки смутно светились стволы березок. посеребренные луной. Над лесом низко повис полог бледного неба.

Николай повернулся к двери. Послушная его движению, повернулась и Анна. Они вышли на крыльцо, медленно спустились по ступеням и освещенным луной лугом пошли к лесу. Тени тянулись за ними, ломались в траве. Когда в лицо им дохнуло ароматным теплом ночного леса, Николай негромко заговорил:

Какое счастье:

И ночь, и мы одни.

Река — как зеркало, и все блестит звездами.

А там-то... голову закинь-ка да взгляни:

Какая глубина и чистота над нами.

Какое счастье!..

Анна теснее прижалась к Николаю и замедлила шаг. Ей хотелось затаить дыхание и ступать неслышно. Она одна знала, как он любил стихи, и ей нравилось, когда он их читал.

Мечтательно повторила за ним:

— Счастье!..

Он наклонился к ней и, глядя в глаза, спросил:

— Счастье?..

И вдруг взял ее голову и, приблизив к себе, прошептал ей в самое ухо:

Вопрос о личном счастье не прост.

Когда на республику лезут громилы,

Личное счастье — это рост

Республики нашей богатства и силы...

Анна оступилась. Под ее ногой громко хрустнула ветка. Николай поспешно прижал жену к себе. Почувствовав железную силу его руки, она счастливо рассмеялась, подняла лицо и встретила его взгляд, ласковый и немного встревоженный.

У Николая испуганные глаза?! Неужели он знает? Знает, что в ней бьется новая жизнь — жизнь их ребенка?.. Ведь она ему еще ничего не сказала. Только сегодня, вот сейчас, хотела сказать... А он знает!..

Последняя встреча

Время шло.

Шла жизнь.

Шла учеба.

Старший лейтенант Николай Францевич Гастелло был уже командиром звена. Экипаж его «семерки» давно уже считался образцовым в бригаде, теперь он терпеливо и настойчиво подтягивал экипаж другого, ведомого корабля.

Гастелло нередко заглядывал к комиссару полка за материалами для бесед с подчиненными. Беседы эти на самые различные темы носили характер простых, задушевных разговоров и происходили во время работы экипажей на кораблях. Случалось, что оба экипажа собирались в одном корабле, и под шорох дождя по металлу обшивки Гастелло читал им какую-нибудь новую книгу по авиации. В последнее время он все чаще останавливался на вопросах международного положения.

Политическая жизнь в Европе и в Азии делалась все более напряженной. Фашизм утопил в крови Испанскую демократическую республику. Окончательно оформился откровенно империалистический блок агрессоров: Германия — Италия — Япония.

Силы, стремившиеся развязать вторую мировую войну, в которой намеревались заново поделить мир и заставить истечь кровью Советский Союз, действовали все более открыто и нагло. Советский Союз был основным препятствием на пути империалистов.

1938 год ознаменовался началом открытой агрессии немецкого фашизма.

Ободренные таким поворотом дел в Европе, японские генералы предприняли пробную атаку на восточных рубежах СССР. 29 июля 1938 года возник «инцидент» у озера Хасан и сопки Заозерной.

Бои закончились блестящей победой советских войск.

В сентябре, на вечере самодеятельности в бригадном клубе, Гастелло на своем баяне аккомпанировал Федоту, вернувшемуся с Хасана и распевавшему привезенные с фронта частушки. Федот опять был с Николаем. Правда, в качестве гостя, к тому же гостя, которому, повидимому, уже никогда не придется летать. Левая нога его была изуродована и стала короче правой. Он уже никогда не будет ходить без палки...

Федот приехал к другу отдохнуть перед вступлением в новый этап своей жизни: он был зачислен на факультет внешних сношений университета.