Город скорби - [9]

Шрифт
Интервал

Я вышел из дома и начал аккуратно обходить лужи. Тем утром у одного из подъездов я встретил его – замученного бездомного.

Он был довольно скромно одет, мне сразу бросилась в глаза его дрожь. Казалось, что каждый мускул тела судорожно вздрагивает.

Поникший человек сидел на мокрой картонке, пытаясь растирать своё тело почерневшими от холода руками. Моё сердце от таких видов сжалось. В голове сразу же нарисовался план. Я окликнул его:

– Сейчас принесу вам кое-какие вещи – сказал я, растормошив его этим заявлением.

Моей матери частенько отдавали сумки с разными тряпками; знакомые знали, что она сдаёт их в благотворительный фонд. Мать у меня любила помогать бедным и обездоленным. Однажды она рассказала мне о том, как помогла пьяной женщине добраться до дома.

Нужно учесть, что это было непросто: женщина плохо координировала свои движения, а нога её плохо двигалась. Она сильно зашибла её тогда, упав на жёсткую землю.

Мать помогла ей встать, взяла под руку, довела до дома. Больше она эту даму не видела. «Наверное, она спилась». Вот такой вердикт в итоге вынесла мама. Ещё одна невидимка в мою коллекцию. Ещё один человек, сделавший неверный выбор.

Мать в ту среду выслушала меня, залезла в шкаф и дала вполне приличные вещи, я сразу же отнёс их бездомному мужчине.

Мой поступок его удивил, он начал рассыпаться в благодарностях и упал мне в ноги. От таких жестов всегда становится неловко.

– Всё, ладно – сказал я, собираясь идти по своим делам.

– Подожди, можешь мне помочь? – спросил он меня тогда.

Оказалось, что он из другого города. «Там моя семья, они должны помочь». Владимир (так его звали) успел произнести сотню благодарных слов.

Вот настолько сильно он хотел, чтобы я послал в его город информационный запрос. «Помоги мне, сынок, может они вспомнят обо мне». И я ему дал слово:

– Обязательно помогу – сказал я напоследок.

Письмо в МВД города Пермь я не забыл написать. Но Владимира больше уже не видел. Но видел много других людей, что со временем исчезли на улицах Астрахани. Очередные невидимки, поглощаемые городом. Сколько их таких вокруг? Я и сейчас не понимаю почему они выбирают этот путь. Зачем они ломают себе жизнь?

Многие люди на моих глазах обращались в пыль. Хотя мы и пытались бросать им спасательный круг. Семья одного местного бездомного, которому мы тоже пару раз помогли, сказала, что он сам от них ушёл. «Выбрал алкоголь, выбрал дорогу в один конец».

Как-то раз он хорошенько напился и упал на асфальт, повредив бедро. Он лежал на улице и просил прохожих помочь ему:

– Пойсадите миня. Я же не лижачий, я седячий – он лепетал это снова и снова, а люди просто шли мимо. Они научились не замечать таких людей. Поэтому они и зовутся так – невидимки.

Один я поднять его не смог, слишком уж он был тяжёлый. Мысль о том, что он виноват во всём сам, рассердила меня. Я плюнул на это дело и пошёл дальше, стараясь не думать о нём.

Потом я всё-таки увидел, что кто-то его поднял и посадил. От одного вида этого человека становилось тяжело. Вот поэтому вы и невидимки.

Потому что нам страшно думать о вас. Вдруг и мы окажемся на вашем месте?

***

В один из дней (я уже и не помню в какой) мне всё-таки пришёл ответ из МВД города Пермь. А я к тому времени успел забыть про всё: про Владимира, про его семью, про его исчезновение. Он ведь растворился. Стал призраком, путешествующим по улицам Астрахани.

В ответном письме говорилось, что родные не хотят иметь с ним никаких дел. В историю снова был вплетён алкоголь. Очередной раз, когда человек сделал неправильный выбор. Завершение истории поразило меня, пробрало до самых костей.

Сколько вас таких было на этих улицах? Людей, которых город растерзал. Которых он съел. Которых он превратил в могильный холм – на этих холмах всегда красуется ржавая табличка с надписью – «Неизвестный».

Не все из этих людей сплошь пьяницы да заблудшие души. Есть и такие, которым просто не повезло. Их растоптали родные, обманули близкие, им не протянули руку помощи местные чиновники. Действие или бездействие окружающих привело этих людей на улицы.

История «маленького человека» перекочевала из произведений классиков на улицы наших городов. Стала историей «невидимок».

О том, как город кусается

Города подобны чужакам, поселившимся на негостеприимной земле. Чужаков порой недолюбливают.

Природа издавна отвечает городам своеобразным гостеприимством – насылает стихийные бедствия. Это попытка заявить о себе, о своём положении в мире. Показать, что у Природы остаётся пара припасённых тузов в рукаве.

Для города мы такие же чужаки. И город нам отвечает всё той же монетой.

Если представить его как организм, то люди окажутся лишь бактериальной плёнкой. Они снуют по городу, где-то обновляют его, где-то укрепляют косые дома.

Самое главное – они молятся городам. Возлагают на них свои надежды. Города стали подобны храмам. Сакральная энергия наполняет воздух, заставляя сердца людей биться чаще.

У города тоже бывают перепады настроения. Порой он не хочет общаться с людьми, ощетинивается, смотрит на них неприветливо.

В такие дни особенно тоскливо идти по улицам. Кажется, что из каждого окна тебе желают проклятий вслед. Небо затягивают серые тучи, а пепельные дома поглощают последние крупицы света. Так ты и идёшь по улицам – грустный и одинокий. В поисках своего места под солнцем.


Рекомендуем почитать
Сын Эреба

Эта история — серия эпизодов из будничной жизни одного непростого шофёра такси. Он соглашается на любой заказ, берёт совершенно символическую плату и не чурается никого из тех, кто садится к нему в машину. Взамен он только слушает их истории, которые, независимо от содержания и собеседника, ему всегда интересны. Зато выбор финала поездки всегда остаётся за самим шофёром. И не удивительно, ведь он не просто безымянный водитель. Он — сын Эреба.


Властители земли

Рассказы повествуют о жизни рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции. Герои болгарского писателя восстают против всяческой лжи и несправедливости, ратуют за нравственную чистоту и прочность устоев социалистического общества.


Вот роза...

Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.


Красный атлас

Рукодельня-эпистолярня. Самоплагиат опять, сорри…


Как будто Джек

Ире Лобановской посвящается.


Дзига

Маленький роман о черном коте.