Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь - [38]
Облачная арка непостижимым образом создает два противоречащих друг другу впечатления. Скульптура на мгновение лишает нас сил – увиденная внезапно, она застигает нас врасплох. Но в то же самое время Облачная арка усиливает чувство субъектности, поскольку именно наше участие создает зрелище ее беспрестанных преобразований. Наши мелкие и широкие движения, наши взгляды туда и сюда, – всё изменяет то, что мы видим на поверхностях Облачной арки. Совпавшие во времени ощущения слабости – мы замерли при виде этого необычного объекта – и субъектности, нашей способности изменять то, что и как мы и другие зрители видим, порождают созидательное напряжение.
Большую часть времени, когда мы гуляем по городу или застроенному на городской лад району, мы воспринимаем наше тело эгоцентрически. Текучие ленивые изгибы Облачной арки привлекают нас – помните, людей притягивают изогнутые поверхности, они склонны приписывать им позитивные значения. Она удерживает наше внимание, создавая головоломки, которые нам нужно разгадать. Ее мягкие изгибы напоминают изгибы человеческого тела, так что эти механически обработанные поверхности пробуждают мысли о живых созданиях. Ее поверхность отражает наши собственные тела и тела окружающих нас людей. Парадоксально: в то время как зеркала обычно служат нам для того, чтобы мы сами увидели свое «я» как тело, на которое смотрят другие, Облачная арка превращает этот интимный акт смотрения на себя в публичное и социальное действо. По всем этим причинам Облачная арка вызывает невыразимое, но сильное чувство противоречивого, хотя и доброжелательного волнения. Мы стоим перед необходимостью, фактически вынуждены, воспринимать свое тело у всех на виду и изнутри себя одновременно; аллоцентрически – извне, и эгоцентрически – изнутри. Облачная арка на мгновение ярко высвечивает подспудные представления о форме нашего тела – которое трансформируется самым театральным образом – и об отношении нашего тела к среде, городу, – которое обычно мы воспринимаем как прямолинейное, статичное и по преимуществу угнетающее. С каждым движением, с каждым шагом наше тело, тела других зрителей и панорама Чикаго изменяются самым причудливым образом. Мы гости и хозяева на этом представлении в комнате смеха, подобных которому никогда не видели.
Наш визит к Облачной арке с необычайной рельефностью демонстрирует многие аспекты взаимоотношений тела, сознания и среды. В ее зеркальных поверхностях мы видим собственные аллоцентрические тела – уморительно искаженные, – которые, как мы знаем, видят окружающие. Эти искажения указывают на несходство между нашими аллоцентрическим и эгоцентрическим телами: когда размеры нашей головы чудовищно раздуты по сравнению с поразительно узким торсом, мы представляем, как наши эгоцентрические схемы тела передают относительную важность его частей. Впоследствии, когда мы суммируем эту процессию разнообразно искаженных образов нашего и других тел, мы строим наводящее на размышления и забавное впечатление, которое, несомненно, пустит корни в долговременной памяти.
Люди часто метафорически думают о своих телах как о вместилищах для «я», и это распространяется на идею о том, что личность живет «внутри» своего тела, в окружении «внешностей» других людей и объектов. У Облачной арки мы и другие люди стали вдруг все одновременно и «внутренними» и «внешними». Мы, люди, которых мы видим, и эта неживая, вечно меняющаяся скульптура – все это плавно изогнутые объекты в пространстве, морфологически эквивалентные, по видимости, пульсирующие жизнью. Большую часть времени наше «я» воспринимает наше тело как неотъемлемую часть нашей идентичности. Облачная арка разрывает предполагаемое единство тела и «я», на мгновение высвечивая, а потом уводя в тень бесчисленные искаженные, неуловимо комичные версии нас самих и других.
Один из центральных аспектов Облачной арки касается отношения человеческого тела не столько к самому себе, сколько к окружающему ландшафту. Так же как Адам и Ева Мазаччо отличаются от гомункула, то, как мы думаем о виде нашего тела, меняется в зависимости от внешних пространств, в которых мы представляем или воспринимаем его. Мы знаем, что человеческое тело, с аллоцентрической точки зрения, является просто одним из многих других объектов – животных, овощей и минералов. Пространство, которое занимают эти объекты, может быть нанесено на карту с использованием теоретически распознаваемых координат. Это, однако, мало говорит о том, как мы воспринимаем пространство нашего тела в пространствах и ландшафтах окружающего мира. Из эгоцентрического пространства нашего тела мир больше напоминает постоянно меняющийся калейдоскоп различных раздражителей. Жизненные пространства – это трех- и четырехмерные ярмарки возможностей, побуждающие нас направить свое внимание сюда, сосредоточиться на том, а не на этом, действовать так или иначе. Люди в своих телах воспринимают объекты и пространства не как координаты на трехмерной карте, а динамично и интерактивно.
