Город, где живёт магия. Трилогия - [41]

Услышав эти слова, я бросила взгляд на сидевшую рядом Инну. Карл Карлович Розенберг? Её отец?

Подняв глаза, я увидела рядом с преподавательницей высокого представительного мужчину, который производил впечатление абсолютно уверенного в себе человека, наделённого силой и властью. Я помнила, как он заходил к Инне в общежитие. Но случалось это крайне редко. Инна говорила, что у её отца какой-то крупный бизнес. Кроме того, она рассказывала о том, будто он — один из сильнейших магов нашего времени.

— Добрый день! — произнёс Карл Розенберг, обводя взглядом аудиторию. — Мне особенно приятно приветствовать собравшихся здесь студентов, потому что среди них находится моя единственная и любимая дочь Инна.

Розенберг говорил что-то ещё, но я больше не разбирала слов. Слышала только его голос, от звучания которого у меня внутри всё переворачивалось и сжималось в тугой узел. Руки сами собой соскользнули под стол, пальцы начали крутить кольцо-амулет, всё крепче сжимая его. Окружающие слушали выступление нового декана, и никто не замечал, что со мной происходило. Голос говорившего звучал медленно, размеренно, официально, его интонации было другими, нежели тем вечером в коридоре университета, и всё же я знала, что слышала именно его.

В последнем усилии сдержать поток магии я уцепилась за сиденье своего стула, но было уже поздно. Зазвенели выбитые мощной волной стёкла. В аудитории раздались крики. Где-то захлопали двери, зашумели шаги, заскрипели ступеньки лестниц. С громкими хлопками полопались украшавшие помещения университета воздушные шары. По зданию разнёсся истошный вой пожарной сигнализации. Всё это случилось практически одновременно и произошло по моей вине.

Я не сопротивлялась, когда Элла Руслановна подошла и вывела меня из аудитории. На нас смотрели с изумлением и страхом. Поймав на себе взгляд тёмных глаз Карла Розенберга, я не сразу отвернулась.

В просторном кабинете, где находились рабочие места преподавателей, я устало рухнула на стул. Элла Руслановна нервно потирала руки и ходила туда-сюда. От мелькания её пестрой одежды у меня зарябило в глазах, и я зажмурилась.

— Вероника, вы же понимаете, что мне придётся позвонить инквизиторам? — проговорила она, поворачиваясь ко мне.

Я кивнула, наблюдая за тем, как она потянулась к телефону. Разговор занял всего несколько минут. Я вспомнила Виолетту и поняла, что меня в ближайшее время ожидает то же, что произошло с ней. Кстати, я так и не увидела её в этот день — ни в общежитии, ни в университете. Её как будто и не было вовсе. Может быть, те студенты, которые попадали в руки Инквизиции, отчислялись из Университета Магии? Или… просто больше не возвращались?

— Может быть, вы хотите кому-нибудь позвонить? — спросила преподавательница. — Семье, например?

В памяти возникли слова Княжевича, сказанные сегодняшним утром. «Обещай, что будешь осторожна и позвонишь мне, если что-то случится, — услышала я от него на прощание. — Обязательно. В любом случае».

— Да, хочу, — ответила я.

Глава 22

Вероника

«Вы имеете право на один звонок», — вспомнила я, когда Элла Руслановна протянула мне телефонную трубку. Вот только я вовсе не была уверена в том, что Княжевич станет моим адвокатом. Разумеется, у специалистов Магического Надзора тоже имелись собственные права, и немалые, но всё же им едва ли хотелось бы портить отношения с Инквизицией из-за какой-то малолетней ведьмы.

Несмотря на это, я искренне надеялась, что Дарий ответит на звонок сразу, и едва дышала от волнения, слушая громкие гудки в телефоне.

— Кто это? — проговорил его голос.

— Вероника, — выдохнула я.

— Что-то случилось? — спросил Княжевич.

— Да. Я… увидела того человека и не смогла сдержать себя. За мной приедет инквизитор.

— Ты его убила?

Услышав этот вопрос, я едва не засмеялась. Дарий оставался в своём репертуаре. Не стал ужасаться, охать и ахать, а сразу же выдвинул собственный вариант развития событий.

— Нет. Но я…

— Понятно, навела шороху в университете, — произнёс он. — Слушай меня. Не бойся. Не плачь. Не сопротивляйся, когда они приедут. Я знаю, куда тебя отвезут, и прибуду туда. Без меня не отвечай ни на какие вопросы. Поняла?

— Поняла, — отозвалась я. Тяжесть на душе стала чуть легче от этих слов, от звучания его голоса, от того, что я больше не была одна.

Закончив разговор, я посмотрела в окно. Солнечная и безветренная погода как будто контрастировала с тем, что творилось в моих мыслях. Произошло страшное. Я никак не ожидала увидеть таинственного убийцу в первый же день занятий и, тем более, предположить не могла, что им окажется отец моей подруги Инны, который убил декана и занял его место. Поэтому мне и показался знакомым этот голос — ведь Карл Розенберг навещал дочь в общежитии, и я слышала его раньше.

Я скорчилась на неудобном стуле. Элла Руслановна сидела напротив меня, перебирая какие-то бумаги. За дверью слышались шаги и голоса, однако в кабинет никто не заглядывал. Это меня радовало — не хотелось бы, чтобы кто-нибудь вошёл сюда и начал рассматривать меня, будто дикого зверя в зоопарке. Взбесившегося зверя.

Когда в дверь постучали, преподавательница нервно вздрогнула. Я вся сжалась, пока она впускала визитёра и вкратце рассказывала ему о том, что произошло. Его бесцветно-серые глаза остановились на мне, и их выражение стало удивлённым, будто инквизитор не мог поверить в то, что это я — такая тощая и маленькая — стала причиной случившегося в университете разрушения и хаоса.