Город двух лун - [54]

— Сколько их там? — Спросил дед Хаим, и Женька немедленно сообщила:

— Шесть.

— Я думаю, эти предметы неспроста соединены вместе. Они не только даны нам, чтобы подтвердить существование похищенных свитков, но, и пытаются что-то сообщить нам. Я хочу всё это забрать в свою комнату. И мне потребуется ваша помощь, я могу на неё рассчитывать?

— Конечно! — Вскочил Антон.

— Помогите мне занести баул. А вы, несиха, — Хаим обратился к Женьке, — не скучайте, ваш принц, скоро придёт.

— Несиха — означает «принцесса», — пояснила старушка и так улыбнулась, что Женька увидела свою собственную бабулю, и согласно кивнула.

— Несиха, так несиха! Мы привезли что-то важное? — спросила она.

— Очень. — Кивнула головой бабуля.

— Я рада. Знаете, а я так волновалась! Со стороны это выглядело, ну, совсем, как контрабанда.

— Тебе показалось, — улыбнулась старуха и погладила её по руке.

По пути в кабинет старика Антон спросил:

— Скажите, вы прочли надпись на монете?

— Прочёл. — Ответил старик. — Это монета, отчеканенная в Гамле в начале новой эры. Поставьте баул сюда. Благодарю вас. Золотая Гамла. На ней написано «За освобождение Иерусалима!».

— Вот даже как, — произнёс Антон. И что это всё значит?

— Немного терпения, мой друг. — Сказал старик, и снял с полки толстый альбом. — Здесь фотохроника. Архив всех находок в районе Кумрана. Здесь есть много любопытных свидетельств.

Они вернулись к общему столу. Антон положил альбом на колени, а Женька стала перелистывать страницы, рассматривая фотографии.

— Минуточку! — удивлённо сказала она, и ткнула пальцем в разрозненные фрагменты кинжала.

— Так вот же! Кинжал. Такой же, как там. — Женька перевела взгляд с чёрно-белой фотографии на изображение кинжала в ноутбуке. — Только из нескольких кусочков.

— Ты умница! — Антон поцеловал Женьку, и показал снимок старику. Тот уткнулся с носом в альбом:

— Вот видите! — Довольно хихикнул он. — Вы, молодые люди, сами отыскали ответ. Под этим снимком написано, что возраст находки исчисляется началом первого века Новой эры. Совсем неспокойной поры.

— Значит, кинжал и монета, косвенно указывают на возраст самого свитка. Так?

— Так. Иначе бы они не хранились совместно со свитком.

— Что важно, так это упоминание Гамлы. Монеты нам говорят о чём-то, что мы пока не можем услышать. Давайте предположим, что таким образом нам стало известно место, где был создан документ, или где жил его автор.

— Итак, Гамла? — Спросил Антон.

— Гамла. — Кивнул старик.

— Вы уже были в Гамле? — Спросила Розалия Женьку.

— Нет, — развела та руками. — Сразу к вам.

— Ну да, конечно. Гамла — Изумительное место. Какой простор, какая красота! А воздух! Крепость на горе, похожая на верблюда. Отсюда и название Гамла. И красивейший водопад.

— Вот и первый маршрут для вас. — Поднял палец Хаим. — Я поговорю с Менаше и Эфраимом, чтобы они отвезли вас в Гамлу. Вы не против?

— Мы с удовольствием, только… тут, вроде, война?

Старуха махнула рукой, и сказала:

— Пока не началась война можно успеть многое.

— Гамла — это на Голанских высотах. Там сейчас спокойно. Часа за три добраться можно. И кажется мне, ваша история начинается оттуда.

— Это та самая Гамала? — Интересовалась Женька.

— Это город-крепость на сирийской границе. Как и Кумран, он всецело принадлежал ессеям.

Там была уязвлена гордыня Веспасиана. За собственный испуг он свирепо отомстил её защитникам. Вы читали Иосифа Флавия?

— Нет.

— Не страшно, — сказала старушка, а старик улыбнулся.

— Но иногда, и предатели бывают полезные, — сказал он Женьке, и погладил жену по руке.

— По оставленному Иосифом Флавием описанию, в 1968 году археологи сумели отыскать Гамалу.

— Почему же он тогда предатель? — Спросила Женька. — Простите, я не совсем понимаю.

— Автор "Иудейской войны" и "Иудейских древностей", — сказала старушка, — Иосиф Флавий, был урожденным Маттитьяху.

— Он был из тех фарисеев, кто развязал братоубийственную войну, возглавив восстание в Галилее. — Объяснил Хаим. — Сосредоточив в своих руках командование соединенными силами повстанцев, Матитьяху сдался римлянам, позволив истребить тех, кого он сам поднял на восстание. И падение Гамалы он наблюдал уже из лагеря Веспасиана, в качестве назначенного Римом летописца. Как иудей, он ничем не мог оправдать той жестокости, с которой римляне уничтожили всех жителей Гамалы. До единого. Не было даже двух женщин-свидетелей. Их пришлось придумать Иосифу. Придумать, чтобы отпустить вместе с якобы рассказанной ими историей, которая массовую резню превращает в акт массового самоубийства. Язычники дают языческое объяснение для язычников, и помогает им Иосиф Маттитьяху. В его хрониках звучит официальная версия Рима: пять тысяч иудеев совершили массовое самоубийство.

— Веспасиан встретил невиданное сопротивление, и едва не погиб сам. — Сказала старушка, наливая по чашкам воду из закипевшего чайника. — Не обнаружив тайного груза, римляне загнали женщин с детьми и стариков на край пропасти. Пиками их сбрасывали вниз. Пиками добивали внизу изувеченные тела раненых.

* * *

После ужина все собрались в саду. Мужчины затеяли какой-то разговор в беседке, а женщины сидели в плетёных креслах.