Горный цветок - [9]

— А вы разъяснили, что ПОУН возглавляли ставленники польской полиции?

— Я рассказал, как оуновцы, ожидая в тридцатые годы нападения гитлеровской Германии на Польшу, готовились к восстанию.

— Эту провокацию гитлеровцев мы вовремя раскусили, — заметил полковник. — Пройдет время, и история подтвердит это…

Время действительно подтвердило выводы советских органов госбезопасности.

На Нюрнбергском процессе один из руководителей гитлеровской контрразведки, генерал Ервин Лахузен, рассказал: «Канарие имел короткую беседу с фон Риббентропом, который, вернувшись к теме Украины, сказал, что необходимо организовать восстание или повстанческое движение, чтобы все дворы поляков были объяты пламенем, а все евреи — уничтожены».

Гитлеровцы, искавшие наемных убийц, нашли их в лице националистов, посулив им единую независимую Украину.

Однако факты показали, какие планы гитлеровцы вынашивали в отношении Украины, какую участь готовили ее народу. Захватив Украину, они, вопреки обещаниям, расчленили украинские земли, отдав Одессу, Измаильскую область и Северную Буковину боярской Румынии, а земли между Бугом и Днестром и западные области присоединили к Германии. Такова была истинная цена обещаний фюрера, рассматривавшего Украину как «германское пространство» и отводившего ей роль аграрного придатка рейха.

Город Львов, по замыслу Гитлера, должен был стать немецким городом, полностью очищенным от украинцев. Для онемечивания Украины гитлеровцы создавали на оккупированной территории «опорные центры немецкой нации».

По распоряжению Гиммлера подбирали украинок с признаками германской расы (светлые волосы, голубые глаза) и онемечивали их. Тех, кто пытался избежать этой «милости», уничтожали.

Гитлеровский гауляйтер Эрих Кох — «глава «рейхскомиссариата Украины», созданного для управления оккупированной территорией, в сорок втором году прямо заявил: «Нет никакой свободной Украины. Цель нашей работы должна заключаться в том, что украинцы должны работать на Германию, а не в том, чтобы мы делали этот народ счастливым».

Туляков рассказал Варакину о том, как была разгромлена дивизия националистов «Галичина».

— Господину Мельнику было, видимо, недостаточно того, что гитлеровцы, нарядив оуновцев в черную форму с медными трезубцами на шапках, формировали из них полицию. Вот Мельник и придумал ход, обратившись к Гитлеру с просьбой разрешить формирование украинской «повстанческой армии». Я читал в газетах, как во главе такой армии — четырнадцатой дивизии СС «Галичина» — поставили фашистских генералов.

— Да. Но и эта последняя ставка Мельника провалилась. «Галичину» разгромили в первом же бою. Националисты получили приказ перейти на подрывную работу в советском тылу, — заключил полковник.

Начальник отряда и Варакин вышли на большую поляну. Впереди них звучали одиночные выстрелы. Там было стрельбище.

Начальник заставы доложил, как организовано занятие.

— А каковы успехи?

Варакин чуть помедлил с ответом.

— Первое упражнение выполняют все. Со вторым похуже. Двое солдат первого года службы не выполнили его. Мы закрепили за ними ефрейтора Шнырикова. Пулеметчик. Отличный стрелок и методист.

— Шныриков?! Знаю. Посмотрим, как он подтянул новичков. Вы к молодым повнимательней присматривайтесь, — посоветовал Туляков. — Бывает, человек с виду невзрачный, а в тяжелую минуту, что скала. Людей, Варакин, надо знать. Я вот тебе один случай расскажу.

Попалась одному второкласснику строгая учительница. Она постоянно сердилась на него за плохой почерк и кляксы в тетрадях.

Мальчишка старался, пыхтел, только ничего у него не получалось. Учительница недовольна, мать ученика расстроена. Решили в школе перевести малыша в другой, параллельный класс. Директор хотел сделать это тактично, чтобы не обижать строгую учительницу.

Войдя на урок в класс, директор сказал: «В вашем классе больше учеников, чем во вторых «Б» и «В». Мы решили уравнять количество учеников во всех классах. Кто желает перейти в другой класс, поднимите руки». И тут, — полковник сделал паузу и, хитро сощурившись, посмотрел на Варакина, — случилось непредвиденное: все ребята, в том числе и те, которых учительница выделяла как лучших, подняли руки. Не поднял руку только один — тот мальчик, из-за которого и разгорелся сыр-бор.

Пришел он домой, и мать, уже зная о случившемся от директора, спросила его: «Почему же ты не поднял руку?» «А мне жалко стало учительницу», — ответил сын…

Начальник отряда достал папиросу и, раскурив ее, тихо сказал:

— Мне думается, самое главное на границе — знать, на что способен каждый наш ученик…

Этот день, восемнадцатое марта, как и предыдущие, был насыщен до предела.

— Серега, не спишь? — шептал Шныриков поздно ночью.

— А ты чего не спишь? Все вспоминаешь, как твои новички отличились?

— Нет, Серега, их любой бы стрелок подготовил. Не диво. Завтра мы в горы идем.

— Ну и что?

— Бессмертник хочу достать. Эдельвейс…

— Какие еще эдельвейсы! — рассердился Сергей. — Поговори с Михаилом, он расскажет, как еще до войны местный паренек пытался достать такой цветок. Так этого парня неделю искали, чтобы похоронить…

— Не пугай, — шепотом отозвался Шныриков, — я должен его достать. Понимаешь, должен!