Горные орлы - [56]
— Товарищи! — выкрикнул он. — Сегодня, в день спортивного праздника комсомола, мы отберем самых лучших спортсменов на всесоюзную спартакиаду…
Не прошло и минуты, как на поле выбежали зеленая и красная команды, и мяч «свечкой» полетел в небо, заскользил меж сильных, ловких ног, запрыгал по головам… Люди, переполнившие стадион, заволновались, закричали. На лицах, в глазах зрителей был азарт.
…Вырвавшись от цыган, Селифон пошел по улицам. Блуждающий взгляд его привлекла афиша:
«ГОРОДСКОЙ СТАДИОН
СЕГОДНЯ
БОЛЬШОЙ СПОРТИВНЫЙ ПРАЗДНИК
КОМСОМОЛА»
Почему он решил, что Марина на стадионе, Адуев не сумел бы сказать, но что она там, в этом он не сомневался.
Когда Селифон пробрался на праздник, на все зеленое поле раздался короткий выкрик:
— Пошли!
Вместе с Зурниным Марина повернулась и увидела лавину одетых в разноцветные майки велосипедистов.
— По-шли! — глухо покатилось по жаркому кольцу зрителей.
— Смотрите на Белопашенцева, он идет сзади. Это наша гордость, первый кандидат на всесоюзную спартакиаду, — зашептал Зурнин, смотря возбужденными глазами на пригнувшегося к рулю велосипедиста в желтой майке.
— Белопашенцев! Белопашенцев! — восторженно пробегало по рядам молодежи.
Длинноногий, с узким лицом, туго облитым кожаным шлемом, Белопашенцев показался Марине каким-то особенным существом. Сухие, волосатые ноги его чуть прикасались к педалям. Казалось, он летел по воздуху, оторвавшись от седла.
В первую же минуту лавина велосипедистов растянулась в нитку.
— Давай! Давай, Белопашенцев! — подхлестывая и гоночников и зрителей, кричали из задних рядов длинноногому, идущему последним.
Впереди всех шел Коля Репнин в полосатой майке. Переломившись в талии, он так низко лег на руль, что казалось, вот-вот уткнется в него носом.
Густые, черные, скрученные в тугие кольца волосы на непокрытой его голове отливали лаковой синевой на солнце.
Репнин каждую минуту оглядывался только на Белопашенцева, идущего тренировочным ходом. Манеру гоночника «резать» на последнем кругу он знал и поэтому тревожно следил за «просветом» между ними.
Белопашенцев бесстрастно сносил оскорбительные свистки и крики «болельщиков». Даже те, кто был совершенно уверен в нем, начинали волноваться, а он все медлил. Но сейчас и Белопашенцев уже не спускал глаз с ушедшего на несколько машин от него Репнина.
— Нажми, да нажми же, милый Белопашенцев! — чуть слышно умоляла выскочившая к барьеру комсомолка. — Опозорит! Всех опозорит! — страдальчески сжимая руки, волновалась она.
Пальцы Орефия Лукича впились в скамейку. По Узкому строгому лицу его пробегала дрожь. Он забыл о людях, окружающих его. По расстоянию между первым и последним Зурнин видел, что Белопашенцев позорно проигрывает и что на всесоюзную спартакиаду, куда они отбирали лучшего из лучших, придется посылать не самого сильного, в котором он был так убежден, а случайно выскочившего Колю Репнина. Зурнину было и стыдно и больно за общего любимца и гордость своего округа, словно сам он терял право участия на всесоюзной спартакиаде.
Зурнин подыскивал причины, извиняющие провал Белопашенцева:
«Заболел… наверное, заболел… Ну разве можно было выпускать больного!..»
Орефий Лукич повернулся к Марине.
— Теперь уж не догнать… Не догнать… Выпустили больного… — словно оправдываясь за Белопашенцева, с тяжелым вздохом сказал он.
Но Марина не слышала его слов. Побледневшая от волнения, с блестящими глазами, она застыла на месте. Рот ее был полуоткрыт. Казалось, она не дышала.
Орефий Лукич быстро повернулся и вновь стал смотреть на задних велосипедистов, пытаясь отыскать золотистую майку Белопашенцева, но не нашел ее там. Он радостно вздрогнул. Машина Белопашенцева уже была недалеко от Репнина, и теперь она не катилась, а, словно пришпоренная лошадь, неслась вскачь, отсекая одного за другим шедших впереди него велосипедистов.
— Еще! Еще! — зашептал Орефий Лукич и медленно, незаметно для самого себя, начал приподниматься с сиденья, вытягиваясь всем корпусом вперед.
Коля Репнин не видел пестрых, цветных рядов, не слышал сплошного рева, катившегося по стадиону. Ветер захлестнул глаза, уши. Сверкающий мир мчался навстречу победителю. Он уже не смог бы оглянуться теперь. Впереди увеличивающейся, притягивающей точкой вырастал финиш.
Катившегося уже рядом, уже выдвинувшегося вперед Белопашенцева Репнин не видел…
Захваченная напряженной минутой спорта, Марина вцепилась в руку Орефия Лукича, припала к нему плечом, наклоняясь вместе с ним, вместе со всеми зрителями в сторону финиша, как клонится высокая рожь под полуденным знойным ветром.
Адуеву непонятно было возбуждение, царившее на празднике. Он не смотрел на спортсменов, как не смотрит охотник, пробираясь к скрывшемуся где-то поблизости зверю, на окружающие его деревья. Чутье подсказывало ему: «Она здесь. Он должен найти ее…»
Наконец он заметил Марину. Она сидела, плотно прижавшись к Зурнину. Он даже рассмотрел, как шевелились нежные, влажные ее губы, что-то шепча. Зурнин, тоже, как ясно увидел он, тесно прижался к ней. Дорогая, столь знакомая ему рука Марины судорожно сжимала руку Зурнина.
В глазах Селифона поплыли шафранные круги.
В сборник «Страсть» Ефима Пермитина, лауреата Государственной премии РСФСР имени Горького, вошли рассказы, основная тема которых — человек и природа, их неразрывная связь.Почти все рассказы, вошедшие в книгу, публикуются впервые. Произведения эти несут на себе отпечаток самобытного таланта автора.
В семнадцатый том «Библиотеки сибирского романа» вошел роман Ефима Николаевича Пермитина (1895–1971) «Ручьи весенние», посвященный молодым покорителям сибирской целины.
Книга «Три поколения» — мой посильный вклад в дело воспитания нашей молодежи на героических примерах прошлого.Познать молодежь — значит заглянуть в завтрашний день. Схватить главные черты ее характера в легендарные годы борьбы за советскую власть на Алтае, показать ее участие в горячую пору хозяйственного переустройства деревни и, наконец, в годы подъема целины — вот задачи, которые я ставил себе на протяжении трех последних десятилетий как рядовой советской литературы в ее славном, большом строю.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Издательская аннотация в книге отсутствует. _____ Короткую и яркую жизнь прожил славный сын бурятского народа Доржи Банзарон. Судьбе этого видного ученого и общественного деятеля и посвящен роман Чимита Цыдендамбаева (1919–1977). Страшное беззаконие, насилие и произвол, с которыми сталкивается юный Доржи, развивают в нем тягу к знаниям, свободомыслие, стремление облегчить участь родного народа. Он поступает в Казанский университет. Ум, образованность, общительный нрав открывают ему сердца и души студентов и преподавателей, среди которых было немало замечательных людей.
Новая автобиографическая повесть И. Лаврова «Путешествие в страну детства».
Первое издание романа «Бабьи тропы» — главного произведения Феоктиста Березовского, над совершенствованием которого он продолжал работать всю жизнь, вышло в 1928 году. Динамичный, трогательный и наполненный узнаваемыми чертами крестьянского быта, роман легко читается и пользуется заметным успехом.Эпическое полотно колоритно рисует быт и нравы сибирского крестьянства, которому характерны оптимизм и жизнелюбие. Автор знакомит читателя с жизнью глухой сибирской деревни в дореволюционную пору и в трагические годы революции и гражданской войны.
Издательская аннотация в книге отсутствует. _____ Горе в семье богатея Епифана Окатова: решил глава семейства публично перед всем честным народом покаяться в «своей неразумной и вредной для советской власти жизни», отречься от злодейского прошлого и отдать дом свой аж на шесть горниц дорогому обществу под школу. Только не верят его словам ни батрачка Фешка, ни казах Аблай, ни бывший пастух Роман… Взято из сети.