Горничная особых кровей - [90]

Я расхохотался, счастливый, что эти двое. трое здесь, в относительном порядке. И Ветров, и Регина посмотрели на меня с подозрением, как на буйного сумасшедшего.

— Ты свихнулся? — с жалостью спросила Регина и тронула мой лоб. — Твой центаврианский разум не выдержал Отбора? И как ты нас нашел, а?

Я перехватил ее руку и крепко сжал.

— Знаешь, Регина, в чем ты всегда будешь сильнее меня? В силе духа. Ты бы даже не колебалась, когда нужно было бы выбирать между Ингирой и Ветровыми. А я колебался. Но теперь я рад, что окончательно принял сторону.

— Не понимаю… — шепнула она.

— Я люблю тебя, убийца аэрокаров.

— А ты хотя бы знаешь, что это слово значит? — Регина пыталась шутить, но голос ее дрожал, выдавая, что ей сейчас не до шуток.

— Не знаю. Но я знаю, уверен, что ты мне нужна. Я с тобой ожил, Регина.

— Прекрасно, — она заплакала, — замечательно. Только вчера ты мне объяснил, что не сможешь дать того, чего я хочу. Ты ушел на Отбор. А я не верю, не верю в такие быстрые перемены! Я не верю тебе!

Я прижал ее к себе, но она меня оттолкнула. Слишком велики между нами различия. Она права: я пошел на Отбор после лучшей ночи в своей жизни, оставил ее одну в уверенности, что она может сгодиться только ради постельных утех. А сегодня говорю о любви.

А любовь ли это? Не знаю. Понятия не имею! Чувства — не моя стихия. Зато я всегда умел определять ценность вещей… и людей. Так вот — Регина для меня стала ценной, настолько ценной, что я пошел против Ингиры, необдуманно.

Я попятился назад, понимая, что обижал ее слишком сильно и слишком часто. Даже помогая ей, не забывал добавлять, что это ради цели, выгоды… А она всегда была искренна со мной — и в гневе, и в радости. И как забыть тот поцелуй в Хранилище? Она в меня тогда жизнь вдохнула. Тем, что поверила, что я не так плох, как обо мне говорят. Разглядела что-то, что стоит уважения. Единственная за долгое время не испугалась меня…

Я остановился и не сдался только потому, что знал: и я нужен ей.

— Я прошу у тебя один только шанс, Регина. Только один. Давай начнем все сначала. Не владетель и горничная, не центаврианин и энгорка, а настоящий Гоин и настоящая Регина.

Она все плакала, но даже не пыталась стереть слез. Я знаю, что она ответит…Я пойму, если гордость заставить ее отказаться. Я не стану ее тревожить. Это будет для меня наказание и урок на всю жизнь: никакие блага в мире, никакая сила не стоят слез женщины, которая тебя любит искренне, не за твой титул, не за деньги, не за статус…

— Я дам нам шанс, — всхлипнув, проговорила она, и подошла ко мне. — Только давай, — она улыбнулась сквозь слезы, не упустим его, не испортим ничего… давай, в этот раз все будет по-настоящему.

Я крепко обнял ее. Она еще не понимает, но я никогда ее не отпущу, даже если мы испортим этот гребаный один шанс.

Эпилог

*** В детстве Отборы казались мне скучными. Ну, что интересного в Представлении, когда напыщенные девицы разгуливают в кричащих нарядах перед женихами, которые только и могут, что по-дурацки улыбаться? А что забавного в простеньких Играх, когда женихи состязаются за сердце понравившейся красавицы? Но самое нелепое в Отборе — Ярмарка.

Невесты обязаны что-то приготовить или сшить собственными руками, соорудить палатку и надеяться, что твой товар купит тот самый, тот, кто тебе нравится. Ярмарка — это всегда фарс. Потому что палатки девицам, как правило, делают родичи или друзья, а единственная единица товара всегда готова заранее — как правило, это традиционная жилетка, которую носят мужья. В общем, не Ярмарка, а одно притворство.

Палатку мне соорудил Гу, и выглядела она неплохо. Но вот с «товаром» ни одна душа мне не помогла. Конечно, Элайза выделила мне прекрасную материю, меха, кристаллы, нити, Гримми представила выкройки, а Маришка набросала эскиз. Мне оставалось только превратить материю и меха в жилетку.

Конечно, ничего у меня не вышло. То страшное и кривое, что я «сшила», показывать людям с тонким вкусом категорически воспрещалось. Гу подбадривал меня, а сам беззастенчиво посмеивался в бороду. Все знали, что я будущая жена владетеля, но никто не делал для меня послаблений. Ну, что за люди?

Между тем, невесты уже давно разместились каждая за своим прилавком и с волнением ожидали, когда же явятся женихи и оценят их «товары». К моей палатке подбежала как всегда запыхавшаяся Гримми. Подойдя ко мне вплотную, она сунула мне украдкой в руки тугой сверток.

— Что там?

— Жилетка. Элайза тебе прислала. Знала заранее, что ты, бестолочь безрукая, не справишься.

— Да благословят эту женщину Звезды! — обрадовалась я и быстро подменила свой сверток другим.

Гу неодобрительно сдвинул брови и не замедлил выразить недовольство:

— Нельзя так. Невеста сама должна шить подарок, своими руками! Это традиция! Тебе, Регинка, стыдно должно быть.

— Пусть тем будет стыдно, кто придумал эту традицию, — пробурчала я и развернула сверток Элайзы. Жилет, как и предполагалось, был роскошным: того цвета, что нужно, и с подобающим количеством украшений.

Пока мы рассматривали жилет, к нашей палатке подошли Элеонора с Григором. Я чуть не разревелась при виде этой трогательной парочки. Тетя Нора, как и раньше, до помешательства, была одета просто, элегантно и со вкусом, ее седые волосы были тщательно уложены, а прозрачные голубые глаза светились спокойствием.