Горькая услада - [29]
Васси сообщил Сильвии, зачем он позвал ее и зачем приехал Килдер.
Брошенное Килдером замечание:
— Ирландия так долго была лишена вашего присутствия, — вызвало легкую улыбку на губах Сильвии.
Ей одинаково безразлично было ехать в Ирландию или куда-нибудь в другое место; теперь ей было все равно, где жить. Поверенный принялся описывать замок Россмит в самых розовых тонах; он любил поговорить и, увлекаясь, никак не мог избежать преувеличений. Из рассказа Сильвия вынесла впечатление, что ее дядя ждет не дождется ее возвращения на родину. «Привези ее, Кил, непременно, и как можно скорее», — так передал Килдер слова Россмита, и это, конечно, было очень вольным толкованием сердитого ворчания его кузена: «Ну и отлично, черт подери! Должна приехать, ну — и пусть приезжает, а меня оставь в покое!»
Сильвия сейчас же представила себе радушный прием, и у нее стало немного легче на душе. Было так отрадно сознавать, что тебя кто-то ждет, что ты возвращаешься, наконец, к себе, в дом своих родных… Она согласилась выехать на следующее утро.
Прощаясь с Сильвией, Фернанда не могла сдержать слез. Она чувствовала угрызения совести за то, что так дурно поступила, и Сильвия поняла это. Они обе отлично понимали и жалели друг друга, и обвиняли во всем неудачно сложившиеся обстоятельства, игрушкой которых они стали. Девушка готова была на большую жертву для тех, кого любила, и поэтому сейчас она не осуждала Фернанду.
Килдер, в том же костюме, что и накануне, заехал за Сильвией. Он понравился ей еще больше, когда принялся шутливо болтать с носильщиками, забавно выговаривая французские слова и коверкая их, как школьник.
Он был очень вежлив и приветлив с ней; но большую часть пути до Лондона провел в коридоре поезда, куря и болтая с пассажирами.
Сильвия почти не помнила Лондона. Они приехали туда в ясный июньский вечер. Виктория показалась Сильвии таинственной и волшебно прекрасной; даже Юсто-Роуд, куда они направились, потому что Килдер снял номера в Лари-отеле, показался ей замечательным местом.
Неужели она, наконец, в Лондоне, о котором столько мечтала?!.
— Мы не будем здесь обедать, это не место для вас, — как бы извиняясь, сказал Килдер.
И действительно, отель Святого Панкратия был очень малопривлекателен, там было так шумно, что казалось, будто сквозь здание мчатся поезда. Раньше Килдер не обращал на это внимания, но теперь он внезапно решил, что эта обстановка недостаточно хороша для Сильвии.
Он повез ее в Беркли. Ресторан был переполнен; спущенные занавесы только до половины прикрывали открытые настежь огромные окна; мягкий свет, струившийся из резных серебряных ламп, был всем очень к лицу: женщины казались красивее, мужчины изящнее. Сильвия не знала, что все эти люди, весело болтающие и смеющиеся за столиками, принадлежали к кругу Родди и что среди них, вероятно, были и его друзья.
Килдер с удовольствием отметил, что почти все присутствующие обратили внимание на Сильвию, и, хотя он немного гордился этим, ему почему-то захотелось поскорее очутиться в Дублине.
Мысль о Роднее не покидала Сильвию. Эти люди вокруг нее были одеты так же, как и он, у них была такая же манера говорить. Страстное желание увидеть его охватило девушку с такой силой, что она теряла самообладание. К счастью, Килдер с таким усердием принялся за еду и так восторженно наслаждался превосходным обедом, что почти не обращал на нее внимания.
После обеда он предложил Сильвии немного прогуляться, чтобы посмотреть Лондон. Они вышли на Пикалилли. Была необычайно ясная, тихая ночь. Здания горели множеством ярких огней, из широко открытых окон неслись звуки музыки и смех, мужчины и женщины в вечерних туалетах спешили мимо. Казалось, все живут полной жизнью…
— Как здесь свободно и легко дышится! — сказала Сильвия.
— Вам здесь нравится больше, чем в Париже? — лениво спросил Килдер и рассмеялся над пылкостью, с которой она воскликнула:
— Конечно. Ведь это все — родное!
При этом слове Килдер почувствовал, что в его душе шевельнулось сознание ответственности перед Сильвией; он вспомнил ее настоящую родину, куда он вез ее.
Нельзя, конечно, отрицать того, что в замке Россмит была своеобразная дикая красота, но не менее очевидно и то, что замок был расположен очень уединенно и наполовину разрушен. Он находился в почти совершенно заброшенной местности, огражденной с востока цепью мрачных гор, а с запада — шумящим океаном.
Килдер не принадлежал к тем людям, которые испытывают потребность быть честным даже за счет счастья других: его кредо в отношении неприятных сообщений гласило: «Успеется!» И теперь, идя рядом с Сильвией по Пикадилли, он решил, что успеет сообщить ей некоторые подробности о замке Россмит, когда они будут подъезжать туда.
«Она молода, и если умеет ездить верхом, то чего же ей еще нужно?» — утешал он себя.
На следующий день с утра пошел дождь, он моросил всю дорогу от Холихеда до Дублина и, казалось, не имел намерения прекратиться. По мере приближения к Голуэю, настроение Килдера заметно поднималось. Поезд на Россмит отходил поздно, и уже совсем стемнело, когда они приехали на полустанок.
Красавица Каро Клэвленд не знает отбоя от мужчин, но ее сердце принадлежит лишь одному. И кажется, что никто на свете не любит сильнее, чем она. Когда Каро узнает, что возлюбленный ей изменяет, жизнь девушки теряет прежний смысл. Не в силах справиться со своим несчастьем, она решает уехать. Но Каро даже не подозревает, какие невероятные приключения ждут ее в далеком Египте!
Светский повеса Шарль Кэртон привык пользоваться расположением дам, и связь с юной Сарой была для него очередной интрижкой. Он втянул девушку в свою любовную игру, а когда она явилась к нему домой и объявила о своем намерении остаться, жестоко посмеялся над ней. С тех пор прошло несколько лет. Увидев в гостиной роскошного особняка графиню Сару Дезанж, Шарль с трудом узнал в лучезарной красавице ту самую отважную девушку – и в его сердце вспыхнуло новое чувство…
Два произведения английской писательницы Оливии Уэдсли посвящены неумирающей теме — любви мужчины и женщины, и написаны с характерным для «дамского романа» мастерством изображения переживаний героев и чрезвычайно увлекательной интригой.Прелестная героиня второго романа («Похищенные часы счастья») завоевывает сердца благодаря не столько своей красоте, сколько огромной душевной щедрости и глубине чувств. Покоренные восхитительной женственностью и в то же время силой духа своей возлюбленной, человек, не придававший серьёзного значения любовным переживанием, аристократ и государственный деятель, приходит к убеждению, что «есть нечто в жизни, что дороже славы, дороже честолюбия, дороже самой жизни — и это любовь!».Счастье достается героям романа нелегкой ценой, но тем сладостнее торжество любви.
Оливия Уэдсли – известная английская романистка, культивировавшая жанр любовного романа. Творчество ее, рассчитанное на массового читателя, насыщено мелодраматизмом, отличается глубиной проникновения в женскую психологию.
Оливия Уэдсли — известная английская романистка, культивировавшая жанр любовного романа. Творчество ее, рассчитанное на массового читателя, насыщено мелодраматизмом, отличается глубиной проникновения в женскую психологию.
После смерти родителей Тони вынуждена переехать к дяде. С первых же дней ее жизнь в доме становится невыносимой. Ревнуя мужа к племяннице, леди Сомарец старается всяческими способами избавиться от ненавистной ей девчонки. Ведь та, по ее мнению, некрасива и глупа. О, бедная, бедная Тони! Она уверена, что счастья больше нет! Но однажды в ее сердце просыпается любовь…
Жюстин Винтер вернулась в родительский дом, расположенный в заливе Джорджиан-Бей, чтобы управлять семейным бизнесом – небольшим коттеджным поселком. Девушка энергично берется за дело, но внезапно в ее офисе появляется бизнесмен-красавец Кэссон Форрестер и заявляет, что намеревается купить землю Винтеров под строительство прибрежного курорта. Жюстин в резкой форме отказывается от сделки. Но ей приходится часто встречаться с Кэссоном, все лучше узнавая своего «противника», Жюстин не в силах сопротивляться его обаянию и вскоре влюбляется в него…
— Ты меня любишь? — пораженно произнесла я, сердце сделало кульбит. Было и волнительно, и жутко раздражающе. Юджин снова валился ко мне и наводил шороху. — Да, безумно. Жить без тебя не могу, — внезапно тихо прошептал он, сокращая расстояние. — Боже, какие у тебя прекрасные глаза, — продолжил он бархатным голосом, оттесняя к стене. — Вот, опять! — Юджин снова пришёл в себя, и отскочил, а затем помрачнел и занял стул, на котором совсем недавно сидел Адонис. Я же совсем ошалела. — Что ты собирался сделать? — Наверное, поцеловать.
— Ты снова проиграл, — донесся до смущенного юноши голос его парня. — Ты ведь знал об этом? — откинув одеяло, пискнул тот, еще не проснувшись. — Конечно, — в дверях спальни показалась самоуверенная физиономия. — Еще ни разу ты не выдержал всю процедуру прелюдии, на самом интересном прося тебя трахнуть, — усмехнулся второй парень. — А посему, получи задание… В его руке оказался вибратор…
Друг всегда прикалывался надо мной из-за моего увлечения и рода занятий, я актер в детском театре. А тут получилось так, что прикололся над ним.
Поспорить с лучшим другом на нашего богатенького выскочку? Легко. Вляпаться по самое небалуй? Умеею, практикую. Пожалеть о содеянном? Запросто… Только иногда бывает поздно…
Настоящая сказочная принцесса всегда знает, с чем подать дракона. Настоящий сказочный дракон даже не представляет, какого противника встретит в лице принцессы.