Гордость - [24]

– Тебе фотографию подарить? – спрашивает он, улыбаясь уголками губ.

Тут я внутри будто подпрыгиваю: не сообразила, что так вот на него таращусь.

– Нет, – отвечаю я резко и чувствую себя дурой за то, что он меня подловил.

– У вас карандаши есть? – обращается он к Эрнандо.

– Карандаши? – уточняет Эрнандо. Хватает ручку, привязанную на веревочку, подает Дарию.

Дарий вздыхает, качает головой.

– Тебе, в смысле, один карандаш нужен? – спрашиваю я.

– Вы продаете карандаши – в коробках, в наборах? – обращается Дарий к Эрнандо, а меня будто и не видит.

– Не, за этим вам на Бродвей. В магазин «Все по девяносто девять центов», – советует Эрнандо и гладит Тома-и-джерри, толстого и лохматого – он как раз запрыгнул на прилавок.

Дарий отшатывается, будто Том-и-джерри – какая-то инопланетная зверушка.

– Ты чего, котов магазинных боишься? – говорю я с усмешкой.

– Допустим, у меня аллергия на кошачью перхоть, а я пришел купить банан или что-то в таком духе. Это как, по-твоему, повод подать в суд?

Мы с Эрнандо громко хохочем, и Дарий тут же опускает голову и засовывает руки в карманы. Долгую минуту стоит неподвижно, и тут внутрь заваливаются трое из этих типов – и сердце у меня падает. Все трое, входя, пристально смотрят на Дария, поравнявшись с ним, – тоже, а один намеренно толкает его локтем.

– Как житуха, Зи? – спрашивает один. Это Джей, я его всю жизнь знаю. Смотрит он при этом на Дария.

– А как твоя, Джей? Чего поделываешь этим летом? – спрашиваю я, пытаясь снять напряжение. Остальные парни вытаскивают выпивку из холодильника в дальнем углу.

Мне краем глаза видно: Дарий не знает, что делать. Смотрит, что там расставлено вдоль стены за прилавком, как будто не может решить, что ему взять. Но там только батарейки, зажигалки, сигареты, презервативы – все такое. Эрнандо говорит по телефону, Том-и-джерри свернулся у него под рукой. Джей и его дружки несут какую-то хрень, причем куда громче, чем надо. Я прекрасно понимаю, что они затеяли. А потому, похлопав Дария по предплечью, делаю ему знак идти за мной.

– Так как оно, Зи? – не отцепляется Джей. – Слыхал, ты тут на днях отдыхала с моим дружком Уорреном.

– Джей, не твое собачье дело! – Я подхватываю пакет с покупками и иду к выходу – с надеждой, что Дарий идет следом.

– В смысле не мое собачье дело? Он мой друган.

– Все, Джей, пока. – Хватит с него.

– Сказать Уоррену, что ты вот этому строишь глазки? – спрашивает Джей. Голос звучит совсем близко – я понимаю, что он пошел к выходу за нами следом.

Я поворачиваюсь, вижу, что Дарий идет сразу за мной, а потому спрашиваю:

– Дарий, ты ведь с Уорреном в одной школе учишься?

– Да, – отвечает он, причем голос звучит хрипло, не как всегда.

После этого я высовываю голову сбоку от него и говорю:

– Не лезь не в свое дело, Джей.

Джей отстает – какое облегчение. Они знают, что ко мне лучше не цепляться, но все равно страшно: если Дарий придет к Эрнандо один, они наверняка устроят какую-нибудь пакость.

Мы стоим на углу, ждем, когда загорится зеленый свет, – и Дарий, слава богу, держится со мной рядом. Я пытаюсь краем глаза рассмотреть его лицо.

– Ты бы так и позволил им к тебе цепляться? – спрашиваю я.

– Цепляться?

– Ага. Они бы и дальше нарывались, а ты бы просто стоял – и все?

Он не отвечает, мы переходим улицу, дальше к дому по прямой.

– Тут не выйдет ходить с таким видом, будто ты лучше других. Эти парни живо поставят тебя на место.

– Это предупреждение? – уточняет он.

– Нет. Добрый совет.

Мы уже возле угла его дома, я вижу, как сестрички старательно отводят от нас глаза.

– Спасибо, но это лишнее. Я и сам прекрасно разберусь.

Я хохочу.

– Ты, насколько я вижу, вообще не в курсе, как принято на улицах.

Теперь он смотрит на меня в упор. Без улыбки. Не двигая подбородком. Мой хохот стихает.

– Почему? Я не так одеваюсь?

– Да не тупи ты, Дарий. Если в маленький магазин входят местные парни, с ними нужно поздороваться. Кивнуть, спросить, как жизнь, руку пожать. Хоть как-то отреагировать. Как угодно. Только не стоять и не делать вид, что вообще их не видишь. А если они начинают чесать языки про твоего парня, ты встаешь на его защиту. На улицах принято так.

При упоминании Уоррена он все-таки двигает подбородком, потом переступает с ноги на ногу. Моргает, смотрит непонятно куда. А после набирает воздуха в грудь и говорит:

– Где тут у вас берут карандаши?

– Ты хочешь сказать, у вас во всей этой вашей домине нет карандашей? Вообще никакой канцелярии? Ничего нужного вроде карандашей?

Он втягивает воздух.

– Нет.

– Эй, Кайла! – окликаю я сестру через улицу. – У тебя карандаши есть?

Кайла тут же убегает в дом.

– Спасибо, – говорит Дарий.

– Ты что, рисуешь?

– Да. Но мне нужен второй номер для контрольной работы.

– В летней школе, что ли, учишься?

– К пробным вступительным готовлюсь. – На меня он не смотрит. Закинул голову назад, как будто его раздражает, что я все торчу рядом. – А в летней школе учится Уоррен. Но это ты, полагаю, знаешь, да?

Я поднимаю брови – он явно пытается бросить тень на Уоррена.

– Ага, – вру я. – Значит, вы с ним с седьмого класса знакомы, да?

– Да, – коротко бросает он, а потом отворачивается, будто больше не в настроении болтать.