Гордость, сила и зима - [26]

– Интересно, стрелы отравленные? – задумчиво протянул Лекс.

Я почувствовала, что Ричард сразу напрягся. И я его понимала – никому не захочется умирать в глухом лесу, да еще и такой сомнительной компании.

– Эти – нет. Дик, долго будешь сидеть? Раздевайся! В смысле, рубашку снимай.

– Откуда ты знаешь, что стрелы не отравлены? Может, я через пять минут в корчах биться буду, – парень поморщился и стянул рубашку.

– Большинство ядов действуют в течение получаса. Мы шли явно больше, тем более отравленные люди так не возмущаются.

– Большинство, но не все. Может, это какой-то медленный яд, – подключился к дискуссии Лекс. – И он убьет его через месяц, долго и мучительно. Ну, или к рассвету.

– Нет. От таких ядов остаются характерные следы возле ран, для каждого – разные. У Форса их нет, так что он не умрет от отравления. Не сегодня. Хотя, есть такие, которые надо внутрь принять, но вряд ли он что-то ел или пил из рук этого головореза. Лекс, наколдуй лучше своих светляков, а то не видно ничего.

Винтер послушно создал парочку пульсаров, которые подлетели к нам и зависли над головами. Рана на плече опять начала кровоточить, но опасности для жизни она не представляла, даже воспаления нет. А вот правый бок парня переливался всеми оттенками синего, к тому же было сломано два ребра. Я еще раз поразилась его сдержанности – за то время, что мы бежали, он ни разу не показал, что ему больно, только сейчас позволив себе расслабиться.

– Сразу не мог сказать, что ребра сломал? – принялась ворчать я, сосредотачиваясь на повреждениях. Сразу залечить не получится, но хоть что-то. – Я бы хоть боль тебе заговорила.

– Некогда было. Кстати, почему ты так уверена, что яда все-таки нет?

Вот прицепился. Я его точно прибью сейчас.

Но коварному плану не суждено было сбыться – из темноты опять вынырнул Эван:

– Вот, – юноша положил рядом со мной объемный сверток, – тут штаны и рубаха, великоваты будут, но лучше, чем эти обрывки, что на тебе. О чем разговор ведете?

– О том, от чего погибнет сегодня твой брат – от несуществующего яда или от меня, доведенной его бесконечными вопросами. А за одежду – спасибо.

– О, даже не знаю, на что поставить, – усмехнулся провидец и присел рядом с костром, начиная помешивать еду в котелке.

Я провела диагностику бока – одно ребро теперь с трещиной, а второе все еще сломано. Ну, ничего, ночь на заговоре потерпит, не маленький. Осталось залечить ранение от стрелы – здесь тоже работы немного, так что спустя несколько минут плечо было как новенькое. Затем я кончиками пальцев коснулась его правой щеки, поворачивая лицо Дика к себе. Он слегка вздрогнул от моего прикосновения.

– У тебя руки холодные, – как-то смущенно пробормотал он.

Я лишь повела плечами и принялась лечить ссадины на лице.

– Готово. Лекс, что там у тебя?

– Да, пара ссадин на лбу, но я тоже могу раздеться, – подмигнул мне южанин. – Да ладно, тебе, Вэл, не злись, тебе не идет, я же пошутил просто.

Закончив с магом, я подобрала кулек с одеждой и направилась к воде.

– Тебя покараулить? – встал маг.

– Покараулить, но будешь подглядывать…

– Что? Синяков наставишь?

– Нет, отравлю.

***

Надо отметить, что подглядывать Александр все-таки не стал, он бдительно смотрел по сторонам, безыскусно насвистывая какую-то мелодию.

Когда я закончила с водными процедурами и переоделась, маг окинул меня взглядом, словно проверяя, не заработала ли я еще парочку синяков, и потянул за руку по направлению к лагерю.

Братья позволили себе короткие смешки, завидев меня. Я их вполне понимала – штаны пришлось подвернуть и подвязать обрывками платья, а рукава рубахи то и дело сползали вниз, закрывая ладони. Подойдя к костру, я все равно закуталась в плащ.

Эван тем временем закончил готовить и разложил еду по походным тарелкам.

С первого взгляда я не смогла определить, чем же он нас собрался кормить. Со второго тоже. Если честно, выглядело блюдо так, как будто один раз его уже пытались есть, причем, безуспешно. Мы вчетвером сидели с тарелками и смотрели друг на друга, не решаясь попробовать. В конце концов, я не выдержала и поднесла ложку ко рту. Три пары глаз посмотрели на меня со смесью восхищения и ужаса.

Как показала практика, в тарелке - каша. Вкусовые качества отличались от внешних свойств в лучшую сторону. Но не сильно. Определить, из какой крупы приготовили сие чудо, я так и не смогла. Но, как говорится, на безрыбье и рак – рыба.

Когда с трапезой было покончено, Эван протянул мне блестящую крышку от котелка. Я недоуменно на него посмотрела, он хотел, чтобы я ее вымыла? Тогда разумнее отдать весь котелок, в котором уже лежали тарелки.

– Зеркала у нас нет, но отражение будет вполне четким. Хочешь, я подержу, пока ты будешь синяк свой залечивать?

– В этом нет необходимости.

Все трое уставились мне в лицо, как завороженные. Я даже слегка смутилась:

– Нет, образцово-показательного самоисцеления не будет. Прекратите таращиться, как дети малые! – вспыхнула я, затем со вздохом добавила: – Я не могу сама себе повреждения залечить.

– Вот как. Но почему? Ведь твой дар, это, по сути, такое же проявление магии. В плане, я ведь могу сам себя слевитировать, к примеру, или наложить на себя иллюзию, – поинтересовался маг.