Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских - [55]

Старик прекратил совсем стрельбу. С русской стороны продолжали беспрерывно стрелять, потом слабее, наконец, когда увидели, что абазы совсем не отвечают на огонь, стали падать только изредка тут и там пули. Тогда Цекери закричал по-русски через замочную скважину, чтобы кто-нибудь подошел, так как он хочет говорить. Ему ответили, чтобы он вышел сам, потому что им не верят. Цекери вышел из сарая с ружьем через плечо и подошел к забору хутора. Он просил, чтобы позволили уйти отцу с младшим сыном, чтобы он мог собрать деньги для выкупа; как только отец будет в безопасности на другом берегу Кубани, а сын возвратится и принесет им это известие, они все сдадут оружие; если же нет, то они все решили умереть.

Старый русский офицер, которому, как казалось, все другие повинуются, согласился с этим предложением. Цекери возвратился к сараю и вызвал отца. Этот и еще один из не раненых, вложили свои ружья в чехлы и подошли к воротам. Они были на расстоянии меньше, чем 20 шагов от ворот, как сверкнули около 30 выстрелов из-за забора двора. Оба упали, молодой вскочил и старался оттащить отца в сарай. Старик был мертв. Быстро и яростно, как дикие кошки, выскочили восемь остальных из сарая, забыв о своих ранах. Толпа казаков бросилась из ворот хутора. Началась неистовая борьба из-за трупа. Пять адыгов утащили старика в сарай, четыре остались мертвыми на месте. Несмотря на большое количество, русские, чтобы не жертвовать бесполезно людьми, ушли опять за здания и ограду хутора. Пули начали снова сыпаться градом на стены сарая. Адыги прикрывались внутри трупами своих братьев. Последние пять воинов были все ранены, один каждую минуту терял сознание, однако зарядил еще несколько раз свое ружье и выстрелил.

Наступило уже почти обеденное время. Около 40 часов не было ни капли воды на губах грабителей; сильная жажда была еще мучительнее от усталости и потери крови, но горячее желание отомстить за свою кровь смертью хотя бы нескольких врагов поддерживало их слабеющую энергию. Оставшиеся в живых подняли над трупом своего отца обычный в их стране траурный вопль, который русские слушали с удивлением и ужасом.

Огонь наконец со стороны русских совсем прекратился. Абазы не понимали, что это должно означать, как вдруг были оглушены двойным ужасным взрывом, от которого содрогнулась земля и почти опрокинулся сарай. Когда они пришли в себя, то половина стены сарая была взорвана и только Цекери и его младший сын, мальчик лет 17, были еще живы. Русские, чтобы окончить борьбу скорее и без дальнейших потерь с их стороны, доставили из ближайшей станицы два орудия и открыли пальбу по сараю. Цекери и его сын перебросились последним долгим взглядом; с пистолетом в левой и шашкой в правой руке бросились они с воплем в открытые ворота хутора, где стояли пушки. Град пуль встретил их. Цекери упал, едва сделав несколько шагов. Его сын умер у русских пушек. В теле Цекери еще теплилась жизнь. Стараниями русских врачей удалось почти вполне его вылечить. Его привезли в Екатеринодар, и при содействии абаза, находящегося на службе у русских, ему удалось бежать. Он принес известие о борьбе и смерти Борока и его фамилии в горы, где народные барды воспевают героический конец старого льва; само собой понятно, что они благодаря этому случаю убили тысячи русских.

Я слышал всю эту историю сам, только более обстоятельно, из уст последнего оставшегося в живых, и она показалась мне довольно интересной, чтобы ее здесь привести; она дает также верное представление о разбойничьих вылазках, которые, впрочем, редко кончаются так трагически.

Зимой такие экспедиции легче, потому что переход замерзшей Кубани и отступление представляют меньше трудностей; но зато когда абреки выходят из камышей, не находят никакого прикрытия в голой плоской местности, потому что нигде в Черноморье не видно ни дерева, ни куста, кроме немногих фруктовых садов казаков. Кроме того, зимой бывает усилена стража вдоль границы и в станицах расквартирована линейная пехота. Набеги больших конных отрядов сделали бы скоро Черноморье необитаемым, но племена, которые живут на Малой Кубани и на Лабе, где переход через реку во всякое время года легок, от постоянных пограничных войн или весьма ослаблены, или совершенно уничтожены. Главная же причина, почему такие экспедиции из страны, где собрать 25 000 всадников очень легко, не совершаются в русские провинции, – это полное отсутствие военной организации и объединенных действий против врага. Как только соберется большая группа воинов, то всегда находятся изменники, которые за хорошие деньги извещают врага, и только чрезвычайно редко удается большой набег. Поэтому почти всегда адыги устраивают маленькие набеги.

В 1858 году отряд из 480 всадников из Абадзехии попал в засаду и был оттеснен русскими к Кубани к такому месту, где берег был вышиной почти в 30 футов. Около 100 человек и почти все лошади разбились о лед. Таким образом, между абреками установилось обыкновение, что только очень близкие друзья, которые, безусловно, доверяют друг другу, небольшими группами в 5, 10 и редко больше 20 человек отправляются на правый берег Кубани, чтобы попытать там свое счастье.