Гонобобель - [45]

Раздался робкий стук в каюту, командира побаивались.

– Товарищ командир, вас комдив вызывает.

– Добро, свободен.

Придирчиво осмотрев себя в зеркало и отцентровав отработанным движением руки фуражку, он не спеша, с чувством собственного достоинства отправился в штаб дивизиона. Командиру было не по себе, всю ночь снилась какающая собака, да и зябкая ноябрьская морось действовала угнетающе.

– Разрешите, товарищ капитан I ранга?

– Заходи, присаживайся. Принято решение в этом году за мандаринами послать тебя.

Тут следует заметить, что после двадцати лет корабельной службы офицер становится легковозбудимым, как клитор зрелой женщины.

В командирской голове мелькнула мысль: «Так вот к чему собака-то…» Его идеально выбритое лицо залило багрянцем, шея раздулась, глаза вылезли из орбит. Срывающимся голосом он возопил:

– Десять судов у стенки, что, помоложе никого нет?!!!

Комдив, не обращая внимания на нервный срыв, дал ему выпустить пар и спокойно подытожил:

– Выход через неделю, финансами займись лично, а то вечно или денег не хватает, или мандаринов. Свободен.

На флоте к этому мероприятию относились серьезно, для командования и офицеров штаба заказы оформлял помощник командующего, в гидрографии – замначальника ГС, в дивизионе – замкомдива. В политотделе спецчастей этим занимался лично начПО.

Придя на судно, командир вызвал старпома и зама. Он уже давно пришел к тому, что, если есть подчиненные, самому работать не обязательно.

– В общем, так, через неделю идем в Поти, заму заниматься деньгами, а тебе, старпом, мандаринами и прочей хренотенью, которой забьют трюм моего судна.

Под прочей хренотенью командир имел в виду эвкалиптовые веники, чачу, вино и дефицитную галантерею, в изобилии производимую грузинскими цеховиками.

Подготовка к выходу шла полным ходом, на судно начали подвозить заказы. Первым прибыл помкомандующего, щегольски одетый, в лаковых туфлях капитан I ранга. Старпом с замом встречали его в старпомовской каюте. Внимательно изучили аккуратно отпечатанный список на четырех листах – звание, фамилия, килограммы, литры, сумма. В конце – итого, что тут скажешь, штабная культура. Деньги пересчитали и, удовлетворенные результатом, помкомандующего отпустили. Зам почему-то с неприязнью пробурчал ему вслед:

– Щелкун паркетный.

Политотдел передал заказ в красной коленкоровой папке с профилем Ильича, со своими было проще – нестройные каракули на тетрадных листках и деньги в целлофановом пакете.

Старпом с замом подбивали бабки.

– Ну, что получается, мандаринов тонны полторы, сотни две эвкалиптовых веников, пятьдесят литров чачи и сто двадцать литров вина.

– И лифчики не забудь, пятьдесят четыре штуки, утром из экспедиции список с размерами привезли и деньги.

В каюту постучали.

– Войдите.

В дверь заглянула девушка.

– Разрешите? Я из экспедиции, из гидрологического отряда. В общий список записаться не успела, вы не выручите, не примете от меня заказик?

Она так искренне просила, что отказать было невозможно. Старпом протянул руку:

– Ну что там у вас, давайте.

Она протянула свернутый вчетверо лист бумаги и деньги. Старпом деньги отдал заму, а лист машинально засунул в нагрудный карман рубашки. Зам потянулся, изогнувшись в кресле, и передернуся.

– Все, финита, по домам отдыхать, утром выход, нужно с семьей побыть.

Дома старпома встречала жена.

– Давай скидывай все с себя в стирку. Чистое, в море, я тебе приготовила, умывайся и за стол.

Настроение было прекрасное, его ждал праздничный ужин и традиционное в таких случаях исполнение супружеского долга. Переодевшись и умывшись, он сел за стол, налил рюмку водки и приготовился произнести тост. На кухню вошла жена, растерянный вид и полные слез глаза ничего хорошего не сулили. Она протянула ему свернутый вчетверо листок и кладбищенским тоном спросила:

– Что это такое?

Он развернул листок и начал читать – «Женя Савчук, два бюстгальтера с косточкой, размер 3, телефон 23–16–52».

– Да ты все не так поняла!

Спали они в разных комнатах.

Рано утром тихо, без суеты отошли от Каменной стенки и двинулись на Кавказ. Размолвку с женой старпом особо не переживал, был уверен, что после возвращения все образуется и будет как прежде. По пути в Поти нужно было зайти в район Гудауты, дело в том, что взять и просто так послать корабль за мандаринами как минимум не комильфо, и поэтому командование каждый год придумывало повод – ревизию взлетно-посадочной полосы в Бамбора, где на военном аэродроме базировались гидросамолеты. Несмотря на время года, погода баловала. На мостике полумрак, тишина и покой. Штурман колдовал у себя в рубке, командир пытался завязать разговор с рулевым.

– Вот ведь загадка, отчего это рыбы плавают, а моряки ходят? Как думаешь?

Философского настроя командира рулевой не поддержал и ответил с девственной чистотой восприятия, человека, не обремененного знанием:

– Ясен перец, они же рыбы, а моряки люди!

Наблюдая в иллюминатор за птичьим клином, командир попытался продолжить диалог:

– Интересно, почему птицы на юг летят?

– Ну не пешком же им идти, – поняв вопрос по своему, ответил рулевой.

Так времечко и скоротали. Рассвет в море момент особый, когда первые розовые лучи касаются палубы и заливают ярким светом ходовой мостик, каждой клеточкой организма начинаешь ощущать рождение нового дня.