Гонитва - [103]
Тумаш отчаянно замахал руками, показывая, что и его память от этих объяснений тоже уже не слишком трезвая. Ян же бормотал под нос, налегая на створку ворот:
– А чего?… Папоротников цвет от Гонитвы ратует и этой… безносой, не к ночи будь помянута, – он потрогал шапку и широко перекрестился. – У нас в деревне любой скажет. И меня он спас.
– Ну да! А что короны? – не собирался сдаваться Тумаш, – Те, в виде ужей, что в ратуше? Так паны Долбик-Воробей и Адам Цванцигер по науке опровергли принадлежность их Эгле и Жвеису.
– Errarae humanum est… – Генрих послал коня в арку, гордо выпрямившись в седле – будто не сгибался только что, хватаясь за живот. Занецкий оглянулся: синеглазый Ян тоже сидел крепко. Да и проехать им было всего ничего – налево по Замковой до места, где она соединялась с Большой. Вот только сейчас мощеная змея улицы кипела от стены до стены вояками и штатскими, пешими и верховыми. Все суетились, орали, подрезали друг другу дорогу: лошади в мыле, взбешенные всадники, застрявшие в сутолоке экипажи. Волоклись груженые телеги с семействами поверх скарба; заядло матюкались возчики; протяжно щелкали бичи, засталяя эхо метаться между домами. Пробираться пришлось по головам: размахивать плетью, горячить коней – прохожие с криком порскали из-под оскаленных морд и взнесенных копыт. На площади перед ратушей бедлам не закончился, но слегка раздался в стороны.
Чтобы проникнуть в музей, Айзенвальд выбрал боковой вход, спрятанный за ствол старой ивы. Тумаш помог бывшему хозяину спешиться. Ян подхватил поводья.
– Подождешь на Руднинку, – приказал Айзенвальд. – Мы начали говорить о коронах. Вы не представляете, насколько Цванцигеры ходили по краю… Ведрич прекрасно знал, что короны найдены. Сам присутствовал…
Он поставил ногу на очередную ступеньку.
– Но он не человек, забрать их не мог. А потом посчитал, должно быть, что так даже лучше. Лежат себе в музее и лежат… Приходи и…
Тумаш подергал запертую дверь.
Айзенвальд, тяжело дыша, присел на спину одному из украшающих крыльцо львов. Погладил завитки мраморной гривы.
– Отдохнем… Так вот. Узор… развивается циклично, время от времени претерпевая колебания. А полюса его – Морена и Ужиный Король. Когда же Ведрич призвал богиню смерти, ну, пусть думал, что призвал… и убил пана Лежневского, стрелка дернулась к темной стороне. Но предки не дураки…
Айзенвальд потер шею, на которой, показалось Тумашу, заалела на миг полоса от сорванной цепочки с медальоном.
– Создали защиту от сволочей. Пятьсот лет короны в земле лежали – и вдруг всплыли?… Я-то полагал по наивности, что Эгле символы державности спасла. А на деле – механизм прямой связи с Узором.
Мужчина встал, оттолкнувшись от львиной головы. Принялся ковырять в замке хитро изогнутой проволокой.
– И первое, что я спрошу у него… Хрен с ним, с дуализмом. Но ведь нарочно так не перепутаешь. Носитель яростной животной жизни причиняет смерть, а та, что должна убивать – наоборот, жалеет и спасает. Так что у Лейтавы есть шанс.
Скрежетнув, отжался язычок замка. Из открытой двери повеяло затхлой прохладой и тишиной.
– Панове, панове! Какое счастье, панове… – упитанный офицер в мундире дрогичинских егерей перскочил низкую оградку у крыльца. Хрустнули цветочные стебли под лаковыми сапогами. С ивы сорвалась, сердито каркая, жирная ворона.
– Меня послали, а двери заперты…
Айзенвальд, преспокойно сунув отмычку в карман, склонив голову к плечу, разглядывал вислый нос незнакомца, глаза цвета спитого чая, подбритые на височках седые волосы.
– А по какой такой надобности… послали?
Дряблое лицо военного побагровело:
– Я не уполномочен!…
– Как пана величать?
– Майор Батурин… Никита Михайлович.
Генрих приветственно поднес пальцы к шляпе:
– Что ж мы на крыльце беседуем, Никита Михайлович? Пройдемте, – и вежливо указал на застеленный лысой ковровой дорожкой коридор.
– Так кто же вас все-таки послал, – рассуждал он словно сам с собой, – уж не Ведрич ли Александр Андреевич?
– А если и так?
– А уж не за коронами ли?
Лицо Батурина просияло:
– Господи! Так вы от него? Я могу идти?
Занецкий ухватил толстяка за рукав. Батурин нервно вздрогнул и оглянулся.
– И не стыдно вам, милейший, национальные святыни воровать?
– А? Что? Да как вы!…
Айзенвальд сдвинул шляпу на затылок. Батурин икнул.
– Я не… Они меня обложили. Этот рыжий… он самый страшный… сочит и сочит. От Случ-Мильчи меня гнал. И хоть бы кто его заметил! – майор до хруста сцепил пухлые волосатые пальцы. – Всему эскадрону глаза отвел! Только кони бесятся. Конь – существо тонкое… А этот скалится себе, вражина рыжая! И сармат под ним просвечивает.
– Так он что, мертвый?
– Еще какой мертвый! – Батурин в ажитации ухватил Генриха за рукав. – Вилы в спину ему воткнули. А ему хоть бы хны! Ездит… и пялится. Сова! А уж Ведрич… – зашептал Кит. – Я, как в тенетах, с ними. Знаете, что он мне велел?! Велел устроить, чтобы панна Легнич с ножом на меня кинулась. Мой полк Доминикан[61] охраняет…
Он стал быстро расстегивать воротник. У основания шеи открылась царапина. Никита ткнул в нее пальцем:
– Невесту не пожалел, понимаете?
Генрих отступил, брезгливо отряхивая рукав. Но Батурин этого не заметил.
В этом мире падающие звезды остаются жить среди волшебного народа; вредные птички летавки умеют странствовать между звезд, вот только начисто забыли об этом, и потому чаще оказываются в жарком или супе; телепорт угодил в замковый ров, исправно пополняя поголовье лягушек странными особями; инквизиция охотится на остроухих, а те готовы превратиться из тревожной сказки в опасную быль... но в этом мире никогда не оставят в беде и придут на помощь.
В сборник вошли фантастические произведения Марии Семёновой, Марии Галиной, Павла Молитвина, Елены Хаецкой и других известных авторов.«Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак», — говорили, если верить легендам, все без исключения знаменитости от Платона до Черчилля.А еще говорили и говорят: «Злой, как собака».«Быть может, по образу и подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?» — писал в одном из своих романов Дин Кунц.А еще положительные герои любят в праведном гневе вскричать: «Собаке — собачья смерть!»Они такие разные, наши четвероногие знакомцы, — чьи-то друзья, чьи-то враги.Они первыми были отправлены в космос и скоро будут сопровождать звездолетчиков, идущих «по пыльным тропинкам далеких планет».Их делали героями своих произведений такие непохожие писатели, как Лев Толстой, Джек Лондон, Рей Брэдбери и Михаил Булгаков.Слушать и читать об их подвигах, проделках и преступлениях — одно удовольствие, вспомните хотя бы бессмертную «Собаку Баскервилей».С собаками не соскучишься, а потому — приятного чтения!
Покончив жизнь самоубийством, Лялька попадает в странную библиотеку…
Это история о звездолете, провалившемся в червоточину и нашедшем обитаемую планету. О конфликте между цивилизациями. О попытках вернуться домой. О постоянном моральном и этическом выборе. А еще о добре и зле. Которые существуют неразрывно, и каждый выбор приводит к целому вееру последствий, за которые приходится нести ответственность.
Стеб. Пародия. Темный властелин узнает о попаданце, который может расстроить его коварные планы и злобные замыслы, и наконец решает разобраться, откуда растут ноги у проблемы. Так что кому приключения, сверхспособности и юные эльфийские принцессы, а кому-то придется за базар отвечать. Подозреваются все!
Женщина способна на все, чтобы завоевать своего мужчину… Когда Дрейс Фримен одной ночью страсти пошатнул мир Кинси Джемисон и сбежал, поджав хвост, она решает сделать то, что сделала бы любая уважающая себя женщина. Разыскать его и доказать, что у них есть будущее. К счастью, ее лучшая подруга, ягуар-оборотень, дала ей список 411 волков — по крайней мере, большинства из них. Кинси готова сделать все, что потребуется, лишь бы получить своего мужчину — даже если для этого потребуется обыскать всю стаю. Последнее, что Дрейсу нужно — это появление в Лос-Лобос сексуального человека, на которого его волк хочет предъявить права.
Что-то злобное кипит в Нью-Йорке.«Месяц назад я с ужасом наблюдала, как шесть моих товарищей-новобранцев умирают после глотка Нектара богов, божественного напитка, который или дарует тебе магические силы, или убивает тебя. Поверить не могу, что пришла за добавкой».Леда Пирс пережила первое испытание богов и проникла в Легион Ангелов, но борьба еще далеко не закончена. Кто-то отравляет сверхъестественных существ в Нью-Йорке. Подозревая ведьм, Легион посылает Леду на расследование. Чтобы спасти город, ей понадобится магия, которой она не обладает — а получение этой магии может попросту ее убить.
1812 год. Элинор Пемброук просыпается среди ночи и видит, что её комната в огне. Она тушит пожар силой мысли. Ей двадцать один год - слишком поздний возраст для обнаружения таланта к магии, но доказательства не вызывают сомнений: она обладает способностями не только разжигать огонь, но и гораздо более важным умением контролировать пламя и тушить его.Она - Необычная. Единственная в Англии за последние сто лет, кто умеет управлять огнём.Будучи Необычной, всё её боятся и почитают. Но для своего отца она - лишь олицетворение власти и его собственного престижа.
Уснуть на сто лет, проснуться от поцелуя. Жизнь Авроры должна была походить на сказку.Но внезапно открыв, что верность стране и верность короне в этой державе две разные вещи, Аврора может лишь мечтать о счастье. Раньше зачарованная принцесса, спасительница, она становится предателем.Аврора намерена освобоить свой дом от королевской тирании, даже если для этого придётся пересечь море и отправиться в королевство прекрасного и дьявольского принца Финнегана — знающего о магии куда больше, чем ему стоит.
Пусть Геля и предпочитает жить по средствам, но роман с аристократом и куш от крупной аферы это так заманчиво, что волей неволей втягиваешься в две авантюры. Но только потом, когда закрутишься слишком сильно, не надо жаловаться, что трудно удержать равновесие.Оступившись, каждый может подняться и перешагнуть через неприятности, Геля тем более. Для неё нет недостижимых вершин, захочет - станет артефактором, управится и с фабриками, и с соседями и с волшебными существами. И не важно, как сильно они сопротивляются и вставляют палки в колеса.
В наши дни уже невозможно встретить настоящую, чистую любовь. Чтобы её испытать, необходимо перенестись сквозь время. Или всё же нет?