Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства - [37]

. Александр столь вжилась в свою маскулинную роль, что однажды в припадке ревности даже избила возлюбленную, и последнюю пришлось на две недели уложить в больницу.

Никто в семье нашей героини даже не пытался раскрыть правду относительно принятия процветавшей нэпманшей маскулинной идентичности/роли, ибо именно на Александре зиждилось семейное благополучие. Примерно четыре года она прожила в Саратове, помогая средствами семьям сестер. Постепенно, помимо торговли серебром, дополнительной статьей ее дохода стали азартные игры («орлянка»¹⁴ и «конфетка»¹⁵). Ее успехи в этой запрещенной законом сфере деятельности привели к административным штрафам, столкновениям с конкурентами и клиентами и наконец к конфликту с властями. В 1924 году она была арестована и позднее препровождена в Кабинет криминальной антропологии для обследования и принудительного лечения⁷¹.

Комбинируя методы фрейдовского психоанализа, гипнотерапии и «убеждения», А.П. Штесс, по его словам, полностью «вылечил» пациентку от «гомосексуализма». Ее согласие отказаться от роли мужчины (чему она всячески противилась при их первых встречах) было главным аргументом в пользу успеха врача.

12 октября (последний, 17-й, сеанс). Больная не курит, манеры и поведение более женственны и сдержанны, задумывается над вопросом о деторождении и высказывает желание иметь когда-либо ребенка, настроение жизнерадостное.

13 октября. Больная выписывается из клиники, одетая в женское платье⁷².

А.П. Штесс опубликовал фотографии этой женщины «до лечения» в ее маскулинной одежде, затем — обнаженной (для демонстрации типично женской «конституции») и наконец — «после лечения», исправно носящей юбку (ил. 10^—12). Женщину передали тем родственникам, у которых не было причин вновь побудить ее вернуться к прежнему образу жизни из материальных соображений. Попытку пациентки сменить маскулинную гендерную роль врач рассматривал как внешнее проявление ее «гомосексуализма», в основе которого — «внутренние конфликты с окружающей средой». Факт успешности «гомосексуалистки» на протяжении четырех лет справляться с конфликтами, рожденными ролью мужчины, А.П. Штесс оценивал как патологический.

Александр Павлович не была исключительным примером «гомосексуалистки», на протяжении длительного времени игравшей роль маскулинной социальной личности. Ее захватил бурлящий рыночный водоворот эпохи нэпа. Однако данный случай — всего лишь отражение широко распространенного явления поведения части женщин как мужчин. Находились такие, кого привлекал суровый мир солдатской службы⁷³. Наиболее широко обсуждаемый случай женщины-солдата, «гомосексуалистки» (и «трансвеститки»), был описан психиатром Акимом Оскаровичем (Осиповичем) Эделыитейном (1897—?) в 1927 году⁷⁴. Осиротев в 1915 году в возрасте семнадцати лет, Евгения Федоровна М. стала выдавать себя за мужчину. В революцию она «работала в следственно-карательных органах» ЧК политруком, была на «реквизиции и обысках монастыря», позднее отправилась на Южный фронт, где «участвовала в операциях против банд». М. подделала свои документы и стала Евгением Федоровичем; тогда же начались ее сексуальные отношения с женщинами.

В 1922 году, состоя в органах ГПУ провинциального городка, она встретила и стала ухаживать за С., почтовой служащей, и, поскольку Евгения представила свои поддельные документы мужчины, они официально зарегистрировали брак. А.О. Эдель-иггейн сообщает, что поначалу С. и не подозревала, что ее «муж» вовсе не мужик. Но умения и готовности Евгении демонстрировать себя мужчиной надолго не хватило. Слухи о том, что Евгений Федорович — женщина, дошли до С., и ее «супругу» пришлось открыться. Однако это не стало концом их отношений⁷⁵.

Евгения Федоровна всё чаще привлекала «внимание своим хвастовством и вызывала сомнение в своем поле». Местные власти возбудили против нее дело, обвинив в «преступлении “против природы”». В суде плохо подготовленное против Евгении Федоровны М. дело развалилось, и Народный комиссариат юстиции постановил считать «брак [двух женщин] <...> законным, как заключенный по обоюдному согласию». Пара оставалась вместе еще два или три года. У С. была связь с работавшим с ней вместе мужчиной. Рожденного от него ребенка Евгения усыновила по закону. Две женщины и ребенок составляли семью до тех пор, пока полк ГПУ, в котором проходила службу Евгения, не был переведен в Москву. Пришлось оставить «жену» и ребенка, чтобы оставаться в строю, но вскоре после переезда в столицу в 1925 году наша героиня получила пулевое ранение⁷⁶.

Невозможность более ноешь военную мужскую форму опустошила Евгению. Оказавшись не в состоянии приспособиться к гражданской жизни, она стала пить, дебоширшъ, вести беспорядочную половую жизнь с женщинами и в конце концов завела вторую (неофициальную) «жену». В 1926 году начали поступать жалобы на то, что Евгения выдает себя за ответственного работника и члена партии с целью получения выгоды; ее пьяные загулы стали выходить за допустимые пределы. Она то и дело оказывалась в милиции и под судом за хулиганство и вымогательство. Наконец доктор А.О. Эделынтейн из Кабинета по изучению личности преступника и преступности Московского отдела здравоохранения обследовал ее. Во время своего падения и психиатрического наблюдения Евгения продолжала выдавать себя за мужчину. Врач не сообщает о попытках излечить пациентку и делает краткий вывод: «<...> несомненно, социальное будущее такого субъекта очень тяжело»