Голубые столбы Тиэлии - [9]
— Мама, что с тобой? — удивился папа Петя. — Саньку взялась защищать. Впрочем, все течет, все изменяется…
— Изменяется, изменяется, — отозвалась бабушка. — Рычим друг на друга, как некормленые собачата. А жить надо с добром. Мне уже помирать скоро. Хватит грешить.
Хитрая баба Дуня знала, что сноха и сын терпеть не могут ее разговоров про "помирать”. Так оно и вышло. Петр и Эля, начисто забыв об отпрыске, наперебой заговорили:
— Да как тебе, мама, такие мысли в голову приходят?! — воскликнул Петр.
— Вам еще жить и жить! заверила Евдокию Эля.
— Чтобы я подобного больше не слышал! — негодовал Петр.
— Мы все вас очень любим! — подмазывалась Эля.
Бабушка Евдокия цвела. Ей очень нравились такие откровения. У Саньки же камень с души свалился. Теперь уж о нем не заговорят. А Евдокия Петровна, выслушав увещевания и дифирамбы в свой адрес, вдруг сказала:
— Ладно, помирать я пока не буду. А вот отдохнуть немного хочу. В субботу поеду к Анатолию и захвачу с собой Саньку.
Саня хотел было возразить против путешествия к дяде Анатолию, но увидел, что бабушка подмигнула ему, и смолчал.
— Мама, но Саша же в субботу учится, — попробовала возразить Эля.
— И пусть учится, — добродушно согласилась бабушка. — На двух уроках. А потом я его заберу прямо из школы. Иначе на дневной автобус не поспеем. Вечером ехать нет смысла.
Когда в доме наступило полное перемирие и затишье, Саня отправился в бабушкину комнату.
— Ты чего, бабунь, задумала? Разве есть у нас сейчас время по гостям разъезжать?
— Эх, внучок, светлая головушка, — лукаво посмотрела на него Евдокия, — плохо ты соображать стал. Ну‑ка, раскинь мозгами и припомни, где наш Анатолий работает.
— На заводе. Ну и что?
— А ты припомни еще, как он рассказывал, что у них какие‑то аппараты ртутью наполнены. Авось нам и спроворится добыть у них эту гадость…
ВРЕДНАЯ НЮРКА АНАТОЛЬЕВНА
Дядю Анатолия Саня любил и уважал. Дядя был веселым, не нудным, никогда не докучал племяннику расспросами о плохих отметках и его поведении в школе. Если весь стиль разговора у Саниного папы сводился к поговоркам и изречениям, то речь дяди Анатолия блистала шуточками и прибауточками.
Зато дочь его — Анюта, как ласково называли ее в семье, видимо, унаследовала многое от двух братьев сразу. Веселой и бойкой на язык она была в отца, язвительной и многомудрой — в дядю Петю. Саня из принципа никогда не называл сестру Анютой. Для нею она была Нюркой или Нюркой Анатольевной. В лучшем случае (при взрослых) он именовал ее Нюрой. Анюта, конечно же, не могла простить брату этого. Ее язычок, острый как бритва, постоянно старался ранить брата. И на этот раз Анюта встретила Саню не лучшим образом.
— Их величество Александр Петрович пожаловали! — жеманно заворковала она. — Будут учить нас жить и придираться к нам, мелким людям, из‑за всяких пустяков?!
— Ну что ты, Нюрка, заносишься? — мирно остановил ее Саня.
— Я тебе не Нюрка! — фыркнула Анюта. — Если не желаешь называть меня Анютой, то зови официально Анной. И заруби себе это на носу! А то…
— А то маме пожалуешься? — поддел ее Саня.
Такого оскорбления Анюта выдержать не могла. Она выскочила из комнаты и заперлась в ванной. Зато на место внучки пришла бабушка Евдокия.
— Опять у вас склока? — неодобрительно спросила она у внука. — Чай, не маленькие, пора бы уж и честь знать. А ты ведь мальчик — мог бы и уступить.
— А чего она? Их величество, их величество…
— Успокойся. Сюда мы приехали дело делать, а не скандалы устраивать, — урезонила его Евдокия. — Пойду‑ка я лучше с Анатолием покалякаю.
Бабушка вышла в соседнюю комнату, а Саня навострил уши. Впрочем, ему можно было и не напрягаться. Звукоизоляция современных квартир позволяла услышать не только то, о чем говорили в смежной комнате, но и разговор в соседней квартире.
— Ну, Анатолий Петрович, — начала бабушка. — Как живешь? Какие новости на работе?
— Все нормально, мама, — ответил обескураженный вопросом о производстве дядя Анатолий. — Жизнь хорошая. На работе уважают. Недавно премию дали, Я тебе с прибытка шерстяной платок купил с цветами…
— Спасибо, сынок, за полушалок, — степенно поблагодарила его Евдокия. — Да что‑то ты скуп на слова стал. Все нормально — да и только. Мог бы матери и поподробнее рассказать, что на вашем предприятии делается.
Анатолий Петрович от подобного пристрастия матери к производственным новостям ошалел совсем. Все шутки‑прибаутки разом выскочили у него из головы, и он серьезно начал излагать:
— Ивана вчера прорабатывали. Явился на работу с глубокого похмелья. Тете Марусе, уборщице нашей, наконец‑то дали путевку в санаторий. Татьяна Овчинникова двойню родила…
— Ох, сынок, — перебила его Евдокия. — Вроде и умный ты у меня, а рассказывать совсем не умеешь, бормочешь что‑то как пономарь. Уж лучше бы сводил нас с Саней на завод, показал бы все, объяснил толком. И племяннику была бы польза. Может, мальчишка пристрастится к технике. А то уж совсем начал отбиваться от рук.
— Ну, пошли… — неуверенно согласился Анатолий. — А когда?
— Чего тянуть‑то? Вот пообедаем и в путь.
. /
Честно сказать, предприятие, на котором трудился дядя Анатолий, мало напоминало большой завод. Так, заводишко какой‑то. И Саня был уверен, что будь он могучей индустриальной единицей, то вряд ли их с бабушкой пропустили бы туда под честное слово Анатолия Петровича.
Повесть рассказывает об увлекательных и опасных приключениях четверых школьников в стране, которой правит король Абсурд и в которой все делается шиворот-навыворот.
Роман для поклонников «Цирцеи» Мадлен Миллер, который переосмысливает скандинавскую мифологию и рассказывает современным читателям вечную историю любви, надежды и потерь. История Ангербоды начинается там, где большинство историй о ведьмах заканчивается: на костре. За отказ открыть ему знания о будущем бог Один решает сжечь непокорную ведьму. С трудом выжив, израненная и обессиленная Ангербода скрывается в безлюдных лесах… где встречает легендарного трикстера Локи. Их отношения рождаются с недоверия, но перерастают в любовь.
Сэл Какофония – изгнанница и бунтарка – разрушает все, что любит. Она теряет любимого человека, сжигает за собой мосты и города. Зато у бесстрашной девушки есть магическое оружие и миссия, оправдывающая ее скитания: месть тем, кто украл силу и счастье Сэл. Чтобы добраться до них, ассасину нужны Десять железных стрел. Она решается на дерзкое ограбление, и некий таинственный покровитель готов ей в этом помочь… Возможно, повергнув своих врагов, Сэл спасет мир – или превратит его в пепел. Книга содержит нецензурную брань.
Вернувшись домой после службы в армии, Глеб Савёлов занялся любимым делом — вместе с друзьями он создал спортивно-туристический клуб «Искатель». Ребята организовывали походы в аномальные зоны, активно их исследовали в поисках мифической точки перехода. Познакомившись на международной конференции с профессором из Англии, ребята договорились о совместном походе. С этого момента их жизнь наполнилась необъяснимыми событиями и мистикой. Искатели начинают подозревать, что профессор не тот за кого себя выдаёт, а он, тем временем, неожиданно и совершенно незаметно начинает руководить экспедицией.
Венеция. XIX век. После мнимого предательства Северина крепкий союз распался. Владея лишь частью информации и подсказками, команда прокладывает путь через шумную и магическую Италию. Тем временем Северину необходимо отыскать карту, которая приведет его в храм на Чумном острове, где он сыграет на Божественной лире и завладеет силой богов. В запасе есть всего десять дней, за которые все загадки должны быть разгаданы, иначе Лайлу будет уже не спасти. Северину и его союзникам предстоит столкнуться с трудностями на пути к острову, побывать на смертельном венецианском маскараде и ступить на земли храма.
После предательства Бастиана Тремблэя и похищения части души Эбигейл едва ли способна противостоять новым опасностям. Девушке предстоит открыть в себе невероятные силы и научиться ими управлять, прежде чем доверие к окружающим будет окончательно подорвано, а ее жизнь окажется на волоске. Когда прошлое неожиданно настигает ее и братьев Тремблэй, Эбигейл должна сделать непростой выбор, и на этот раз права на ошибку у нее не будет, она должна помнить: никому нельзя доверять.