Голубая планета - [5]
Итак, задание понятно: надо разрубить этот замкнутый круг, и реактор остановится, застынет. Разрубить… Но где? Вывести из строя генератор — это тяжелое повреждение. Лучше перерезать кабель высокого напряжения. А он так расположен, что достать его нелегко. И именно этот нерв и надо прервать. Он воспользуется портативным сварочным аппаратом. Таких приборов на ракете два — на случай неожиданных повреждений, в том числе и от метеоритов. Но на этот раз Петр Петрович не будет сваривать, а наоборот — будет рассекать. Резанет по кабелю — и готово.
Он оделся в защитный костюм. Затуманенным взглядом окинул кабину и, преодолевая страшную тяжесть, отодвинул толстый прозрачный люк, чтобы войти в энергетический отсек. Люк за ним закрылся.
Хотя он все продумал, рассчитал и был готов к наихудшему, однако не мог предвидеть, что возле реактора его свалит не радиоактивность стержней, а нестерпимая жара и ужасное ускорение. Не знал, что перережет кабель, напрягая последние силы, уже погибая. Он помнил лишь одно: это нужно сделать, во что бы то ни стало!
Если бы кто-нибудь заглянул в отсек, то увидел бы на лице Петра Петровича болезненно трагическое выражение, которое как бы говорило, что он узнал что-то очень тайное и очень важное…
Но никто из членов экипажа не мог сейчас подняться. Нарастающее ускорение с огромной силой прижало их к лежакам.
Надя мысленно разговаривала с дедом-астроботаником. «Не надо, дедушка, сокрушаться. Мы же не присыпаны землей, мы будем вечно летать среди звезд. Видишь, как они роятся вокруг…» А Игорю снилось, что он попал под реактор, и вся многотонная бетонная защита давит ему на грудь.
Перед глазами у него танцевал серебристый серпик на темно-коричневом фоне, сердце билось, точно птица в силках, и он шептал: «Венера… Венера…»
ПИСЬМА В ПРОШЛОЕ
Милый дедушка!
Может, хоть на бумаге вылью свою тоску о Петре Петровиче. Он погиб, останавливая реактор. Очевидно, сила ускорения прижала его к сердечнику двигателя, и под собственным весом раздавилось его сердце, произошли кровоизлияния… Это был настоящий человек! Кристально чистый, сердечный, золотой человек. Игорь плакал. Чтобы сдержаться, он кусал себе губы. Не уберегли… Потеряли… Какая жестокая и неумолимая смерть. Неужели человечество ее никогда не переборет?
Прошло больше года, как мы стартовали. Больше года в ракете! А сколько же прошло на Земле! Игорь утверждает, что много, очень много. Он прочитал мне целый курс по теории относительности, и я теперь хорошо знаю, что на телах, которые движутся в тысячи раз быстрее, чем Земля, время проходит совсем иначе — медленнее. Год нашего полета равен примерно 50–70 земным годам…
Это так, но все-таки оно не укладывается в моем сознании! Когда мы прощались, тебе было шестьдесят пять. Неужели ты, дедушка, уже не встречаешь розовых утренников и не слышишь журчание горного ручья! Игорь доказывает, что если бы мы попали на Землю, то увидели бы новое поколение…
Если бы ты знал, как мне хочется пройтись босыми ногами по земле, хочется почувствовать ветер, дождь, солнце. Помнишь, как я любила грозу! Сердце сжималось от страха и радости; казалось, на небе великаны дерутся, кидаются молниями и ездят в железных колесницах по железным крышам, а когда перевернут гигантскую цистерну, то вода заливает все вокруг. Или вдруг загромыхает так, что, кажется, рушатся горы, перекатываются камни, и от того облегченно вздыхает земля.
А тут в ракете тесно, царит полная тишина. Особенно за ее обшивкой. Тишина и вечный холод космического пространства. Ох, как они угнетают нас, дедушка, если бы ты знал! Но мы не сдаемся. Одному тут можно было бы сойти с ума, а вдвоем — это уже коллектив.
Игорь решил наладить управление ракетой и работает с таким рвением, что, я верю, добьется своего! Ведь он уже соединил разрезанный кабель. Теперь не отступает от электроники: то сидит над схемами, ероша пятерней свою лохматую шевелюру, то без конца проверяет сложную схему проводки или экспериментирует с полупроводниками. Если не разговаривает, то мурлычет «космические» песенки, которые сочиняет сам. Вот одна из них:
Наблюдение неба проводим по очереди. Однажды, дежуря у бортового телескопа, я обратила внимание на три яркие звездочки. Мне показалось, что раньше их не было. Особенно меня поразило то, что яркость их менялась. Разбудила Игоря, который тут же припал к окуляру. Какую-то минуту он смотрел, а потом бросился к торпедному аппарату — на нас мчались метеориты! Опасность была страшная и неожиданная. Пальцы у Игоря дрожали, и он никак не мог наладить аппарат. В телескоп уже было видно большие каменные глыбы, которые, медленно вращаясь, приближались к нам. Один камень был величиной с наш домик. Мне показалось, что на нем стоит какая-то ослепительно-белая статуя, но то, конечно, была игра света. Все ближе и ближе… Я закрыла глаза, ожидая удара. Но в этот момент металлическое тело ракеты сотряслось — это выстрелил аппарат, и Игорь успел распылить метеориты атомными «торпедами»!
