Голубая ниточка на карте - [33]

Глава 19. У кого какие заботы

Лилия была на седьмом, нет, не на седьмом, а прямо на семьдесят седьмом небе. Такая удача!

— Зина Вольтовна, вы о деньгах не беспокойтесь. Я в Чебоксарах сразу отдам. У бааб, конечно, столько нет. Мы не брали с собой. Мне даже ехать по этой путёвке не хотелось. Думала, ну, что тут купишь? Не Москва ведь, не Ленинград, не Прибалтика. И вдруг так повезло. Да, волгоградский универмаг — это вещь. Если б не вы, мне б не досталось.

— Конечно, туристы налетели. Это ж звери. Они ж как мухи на мёд. Гляжу, твой размер кончается, ну и… ввинтилась вперёд и… давай через головы… Сама, чай, видела. А иначе в наш век — шиш!

Зина Вольтовна вытерла полотенцем красное, блестящее лицо и стала расстёгивать кофту:

— Халат надену, упарилась.

— Как вы тут умещаетесь вчетвером? — удивилась Лилия. — Повернуться негде.

— А мы не поворачиваемся, — и засмеялась. — Да ничо, живём. Все меня слушаются. Разверни-ка да примерь, а?

Лилия уже развернула покупку. И обеим показалось, что сюда в каюту через иллюминатор залетел кусочек неба и улёгся на серую обёрточную бумагу.

— А цвет-то, цвет! Точно твои глаза. Надевай.

— Скорей бы бааб возвращалась. Погладит, тогда надену, а то вид не тот.

— Делов-то, — сказала Зина Вольтовна, — закрой-ка дверь на ключ, — и вытащила из чемодана электрический утюг. — Со своим езжу. На казённые не надеюсь.

— Смотрите, засекут, высадят.

— Не на такую напали. Я сама их всех высажу. Давай костюм.

Когда Лилия надела эту отглаженную голубизну, Зина Вольтовна даже прослезилась от умиления.

— Фирма! Модерново смотришься. Точно, как в Бурде. Если б моей Лерочке да твою фигуру! А то висит всё: как на колу. На тебя из ситца надень, и то будет смотреться.

Лилия гордо шевельнула бровями.

— Вещи нужно уметь носить. Нужно уметь и себя в них подать.

— Точно. Моя дылда хоть тысячное напялит, всё равно пугало пугалом, — и вздохнула.

— Пойду по пристани пройдусь.

— Иди-иди, все попадают. Шик модерн! — И вдруг Зина Вольтовна испуганно всплеснула руками: — Ай, батюшки! Соли-то я не купила! Забыла! Теперь не успею!

— Что… забыли?

— Соли! Мне сказали: соль в Волгограде покупай. Кто знает, вдруг в Астрахани нету? Расхватывают! На туристов не напасёшься. Чем тогда рыбу солить? — расстроенная вконец схватилась рукой за горячий утюг. — Ой!

Все туристические группы уже вернулись на теплоход, только седьмой не было. Лилия в своём потрясающем голубом костюме ходила по асфальту, ожидая автобуса. Волгоградские прохожие поглядывали на неё с интересом. Но это были чужие люди. Прошли и нет их. Она думала, как ей повести себя, когда туристы своей группы разахаются, увидя её? Сделать вид, что даже такой костюм для неё не удивление, а что-то рядовое? Подумаешь — этот костюм! У неё ещё шикарнее есть! Или восхищаться вместе со всеми?

Решила остановиться на первом варианте.

Наконец, подошёл автобус с седьмой группой. Какие прекрасные голубые босоножки у незнакомой девушки. Точно в цвет её нового костюма. Лилия тут же делает безразличное лицо, будто её совсем не интересуют туристы, сошедшие с автобуса. Она просто гуляет, и никто ей не нужен. Ей нет дела ни до кого. Она просто дышит воздухом. Даже стала спиной к автобусу, глядя на Волгу.

А за спиной… как-то необычно тихо. Только шаги. И всё. Почему Фанера не орёт на всю улицу, что она в шоке? И не летит трогать, теребить и потом в восторге кружить Лилию по асфальту? Почему Оська не подбегает и, приставив кулаки к глазам, будто смотрит в бинокль, не рявкает: «Да ты — вааще!» Или иначе (судя по настроению), расшаркавшись, не восклицает: «О прекрасная Лили, вы к нам не с неба сошли?» Или что-нибудь в этом роде.

Может быть, они просто её не узнали в новом костюме? Она поворачивается лицом к этой толпе туристов. А они уже… мимо прошли. Уже спускаются по лесенке вниз к причалу. Идут быстро, но необычно тихо и скромно. Даже Ромка, от которого каждую минуту жди, что он выдурит, и тот идёт нормальным шагом. Даже этот белобрысый очкарик Шур, который от любви к ней хотел утопиться, ни разу не обернулся посмотреть на неё. Да что же это такое творится?!

Лилия с досады, со злости даже кулаком стукнула по парапету. Прошли мимо, будто и не заметили, будто она — это пустое место. Обернулась к автобусу. Там Никита Никитич разговаривает с девушкой в голубых босоножках. Вот попрощались, и он явно направился к ней, к Лилии. Но с учителем ей встречаться сейчас совсем не захотелось. И злыми шагами она засеменила к теплоходу, только совсем по другой лестнице.

— Ой, мама, — вскрикнула Фанера, — почему ты с нами не пошла?! Мы на Мамаевом кургане такое видели! Там все плачут… такими слёзами…

Зина Вольтовна рывком поднялась со стула:

— Почему ты не спросишь, что я видела, пока достала тебе вот это?! И какими слёзами я плакала?!

Она швырнула дочери свёрток. А Фанера машинально взяла его, уставилась в иллюминатор чужими глазами и… не разворачивает.

— Тебе что, не интересно, из-за чего мать слёзы проливала?

Фанера медленно стала разворачивать, думая о чём-то своём.

— Ты что, неживая?

Фанера бросила на стол свёрток.

— А ты знаешь, что тебя зовут не Зиной, а Магазиной? Магазина Вольтовна!