Голубая глубина - [7]
Тут же начались охи, вздохи, засветились экраны телефонов, зашуршали шаги, семья пришла в движение. Маленькие дети плакали, взрослые беспокойно переговаривались. Я огляделся — моего папы не было. Гриша сидел в углу, уронив руки, смотрел прямо перед собою. Потом поймал мой взгляд и несколько раз кивнул мне с очень странным видом. Вытер слюни, закрыл глаза, опять сел, как статуя искореженного акушерскими щипцами Будды.
Отца я нашел в одной из боковых комнат — лиловые портьеры, дубовая мебель, большая кровать, растянувшись на которой папа давал такого храпака, что слышно было из коридора. Разбудить его я не смог. В коридоре затопали — я тихонько подошел к двери, не узнавая голосов.
— Стреляли, суки, засада в лесу… у шофера башка вдребезги, охрану подорвали… срочно… готовьте мальчишку…
Как только все стихло, я побежал в детскую. Гришка улыбнулся мне.
— Мне страшно, но не сильно, Кир. Жалко, конечно… Ну да ладно. Куда деваться. Семейная честь кроет личный интерес. Раз-два, и все кончится. Я рад, что ты у меня был… Идут! Прячься!
Я спрятался в желтом домике с круглой хоббитской дверью. В детскую зашли люди, неузнаваемые в черных плоских масках из тусклого металла — все, кроме Гришиной мачехи тети Ани. Бледная, с трясущимися губами, она держала в руке шприц.
— Гришенька…
— Не надо мне ничего, — сказал Гриша, комкая звуки. — Я не боюсь. Ну то есть боюсь, но не так, чтобы себя потерять.
Тетя Аня не знала, что делать, так и стояла со шприцом в руке. Все молчали, пауза затягивалась.
— Пора, — сказал дядя Вова, заходя в Детскую. — Все готово.
— Моритури тэ салютант, — сказал Гриша, поднимаясь. Его коленки дрогнули, но он поймал равновесие, не упал. — Фамилиа эст хоноре… Да ну вашу латынь в жопу!
Тетя Аня всхлипнула и перекрестила его, забыв про шприц в руке.
— Ну, — поморщился дядя Вова. — Пойдем, Гриша. Очень ты смелый мальчик оказался, молодец.
Я выбрался из домика и потихоньку двинулся за ними. Спустился по широкой мраморной лестнице. Просочился в одну из дверей бассейна — десять человек в черных масках стояли у края, полукольцом. Тети Ани теперь было не узнать, она надела маску и стала как все. Я прокрался вдоль стены и спрятался за большой кадкой с тропическим растением моку-моку, сок которого можно использовать при порезах — как рассказывал мне несколько часов назад Гриша. Сам он стоял у самой кромки, смотрел на воду. Слюни стекали на грудь, он не вытирал. Бассейн был подсвечен лампами из воды — синее сияние, стеклянная гладкость. Двое в масках завезли с бокового входа каталку — фигура на ней была прикрыта простынёй, по которой плыли багровые пятна. Это был дед Егор — с дырой в щеке, с развороченной грудью. Он казался мертвым, но вдруг повернул голову и посмотрел прямо на Гришу. Медленно, страшно улыбнулся целой половиной лица. Гришка улыбнулся ему в ответ. И прыгнул. Отплыл на середину бассейна, шумно вдохнул и опустился вниз, застыл между дном и поверхностью.
— Хеели маи, а седа валаарис, — громко запели маски. По моей спине пошла дрожь, ноги перестали держать, я задыхался. — Мохаи валаар. Ола мау лора…
Дед Егор повернулся на каталке, перекатился на бок и упал в воду. Не могу в точности описать, что именно я увидел — начинал движение он еще человеком, а вошел в воду уже огромной черной акулой, словно увеличившись в десять раз за эти полсекунды, либо же словно кто-то перещелкнул заставку реальности, и в следующем кадре дед Егор перестал прятаться в человеческом теле.
Я вцепился в кадку так, что пальцы побелели. Акула двигалась быстро, сужая круги. Люди в масках упали на колени. Гришка выгнулся в воде, и тут же его маленькую фигурку разрезала пополам черная тень — верхняя часть нелепо дернулась, в воде вспыхнули кровавые облака. Акула развернулась и, дернув головой, стала рвать нижнюю половинку тела.
Я закричал и потерял сознание, разбив лицо о кадку с моку-моку.
Очнулся я в больнице.
— Ты мне напоминаешь одного мальчика, — сказал дед Егор без вступлений. Он сидел рядом с моей кроватью, целый и здоровый. От него пахло морем. — Очень я его любил, а он умер вдали от меня и давно от него уж и праха не осталось…
— То есть его вы не сожрали, — уточнил я, покрываясь холодным потом, но не в силах удержать языка.
Дед Егор посмотрел на меня, прищурившись.
— Смелость города берет, примененная к месту и вовремя, — сказал он. — А когда она становится наглостью, то ни к чему хорошему не приводит… Ты с кем, по-твоему, разговариваешь, мальчик, кровь от моей крови?
Он поднялся и заполнил собою, звенящей темнотой, всю палату, весь мир.
— Я смотрел, как солнце восходит над вратами Вавилона и проплывал по темным улицам Атлантиды. Я видел сотни тысяч таких, как ты, мальчик, мои семена взошли и продолжают отсеиваться. И тысячи вернули мне мою кровь — чтобы я жил, чтобы семья процветала…
— А вам их разве не жалко? — спросил я тихо.
Дед Егор опять собрался в свое человеческое тело, пожал плечами.
— Честь семьи важнее личного страдания, — сказал он. — Люди смертны. Пять лет, тридцать или восемьдесят — небольшая разница. Дух рождается в плоть, носит плоть, освобождается от плоти. А на мне — вечная ноша. Я забочусь о семье. Не о себе. О вас.
Это первый сборник серии «Зеркало» — серии необычной, аналогов которой ещё не было. И этот сборник — необычный также. У него двойное дно, а под ним — звёздное небо. В нём тринадцать созвездий зодиака и тринадцать пар фантастических историй, и одна из каждой пары написана мужской рукой, а другая — женской. Авторы смотрятся друг в друга и в мир и отражаются в его зеркалах.
Тринадцатилетнему гимназисту Коле Желтякову пришлось так туго, что другого выхода не осталось — только погубить свою бессмертную душу и заняться магией.
В рассказах тринадцатой книги серии «Зеркало» – приключения и драмы, философские размышления и красивые фантазии, рискованные авантюры и обдуманные. Герои живут, любят и находят выходы из самых невероятных ситуаций в далеком космосе и советской воинской части, на чужой планете и в старой русской усадьбе. «Все в этом мире есть число» – говорил Пифагор. «Вселенная движется по нескончаемо повторяющимся циклам от единицы до девятки» – вторит ему нумерология.
«Океан с высоты был голубым-голубым, сочным, как на детском рисунке – когда в стилке можно выбрать любой цвет, краска щедро льется на бумагу, и вот уже волны, и вот уже глубины, и вот уже глаз режет…».
Аннотация:Произведение расскажет вам историю о Крисе Нортоне, гипнотизере с необычным даром сливаться с подсознанием другого человека. Тем времен в городе орудует маньяк зверски убивающий своих жертв. Полиция бессильна. Преступник неуловим. Но случайно патрульные находят логово, где психопат расчленял людей, а так же единственного живого свидетеля. И Крис становится единственным человеком, способным узнать правду. Но с чем он столкнется в потаенных уголках подсознания жертвы маньяка?
«Танцпол в ночном клубе «Бабочка» был маленький и неудобный. Какой-то сумасшедший архитектор поместил небольшой круглый подиум прямо по центру, так что перемещающиеся по залу новички неизменно об него спотыкались. И хоть разбитых бокалов, пролитых коктейлей уже было достаточно, подиум не переносили. Он словно жил своей отдельной жизнью, после очередного чьего-нибудь падения раз за разом утверждая свое право на определенное место жительства…».
Верите вы или нет, но ни один исследователь, как бы он вас не уверял, не может знать о снах более, чем знаем мы с вами. Особенно интересны сны профессиональные. Человек наблюдательный, будь то рыбак, пастух или извозчик, всегда найдёт смысл в своём сне. И понапрасну не выйдет в море, не погонит овец на пастбище или не остережется отвезти господ неведомо куда...© Kamima, www.fantlab.ru.
Врата между миром людей и миром демонов внезапно распахнулись настежь — и в современные города хлынул поток призраков и привидений, зомби, оборотней и еще десятков порождений Тьмы. Однако жизнь продолжается… только к преступлениям человеческим прибавились преступления паранормальные, а вечных соперников полиции — частных детективов — сменили мастера-экзорцисты.Когда-то лучшим из таких экзорцистов в Англии считался Феликс Кастор, а теперь он вышел в отставку и отказывается даже слышать о прежней работе.Но деньги лишними не бывают… а изгнание слабенького демона, поселившегося в старинном здании церковного архива, — пара пустяков для опытного мастера.Просто? Слишком просто.А бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке.И «слишком легкое» дело оказывается самым сложным и опасным за всю карьеру Кастора…
Жаркий июльский полдень. Девушка. Черный кот. Что-то ждёт их впереди.