Голова королевы - [8]
Постоянное профессиональное соперничество делало взаимоотношения Джилла и Фаэторна очень натянутыми, и Джилл регулярно грозился покинуть труппу. Однако оба прекрасно понимали, что никогда не расстанутся. Страсти, разгоравшиеся меж ними на сцене, являлись основной составляющей успеха труппы. Посему Фаэторн был готов терпеть вспышки гнева коллеги и смотреть сквозь пальцы на его неучтивость.
— Мне не нравится эта идея, — заявил Джилл тоном, не терпящим возражений.
— Это значит, ты не до конца ее понял, — возразил Фаэторн.
— А что тут понимать, Лоуренс? Англия разгромила Армаду, ты ищешь пьесу в честь этого события, хотя очевидно, что все театральные труппы Лондона скоро займутся тем же самым.
— Вот почему мы должны всех опередить, Барнаби.
— А я против.
— Ты всегда против.
— Но почему мы должны передразнивать всех остальных? — воскликнул Джилл, выходя из себя. — Нам нужно попробовать поставить что-то особенное.
— Дрейк в моем исполнении будет уникален.
— А для себя я не вижу роли в этом спектакле.
Эдмунд Худ, штатный поэт труппы, множество раз наблюдал подобные стычки и теперь слушал с легкой улыбкой. Каждый из соперников пытался заткнуть за пояс другого, но обычно все заканчивалось тем, что Худ бесцеремонно прерывал их спор.
Худ был высоким худощавым мужчиной, чуть за тридцать, с круглым гладко выбритым лицом, все еще сохраняющим некий налет юношеской невинности. Русые кудри и молочно-белая кожа делали его похожим на херувима. Худу особенно удавались стихи, посвященные последней любви всей его жизни, однако вместо этого бедняга был вынужден наспех и кое-как стряпать пьесы. В утешение он придумывал для себя эффектную эпизодическую роль с романтическим уклоном.
— И как скоро ты нас чем-нибудь порадуешь, Эдмунд?
— К рождеству.
— Я серьезно.
— И я серьезно, Лоуренс. Ты слишком многого от меня ждешь.
— Лишь потому, что ты всегда оправдываешь наши ожидания, друг мой.
— Подлизывается, — усмехнулся Джилл.
— Я придумал название. — продолжал Фаэторн. — Оно будет значиться на афишах рядом с твоим именем. Победоносная Глориана![12]
— Редкостная дрянь, не иначе, — поморщился Джилл.
Лоуренс посмотрел на товарищей, прищурившись.
— Решение уже принято, джентльмены!
— Интересно кем? Тобой? — с вызовом спросил Джилл.
— Лордом Уэстфилдом!
Что тут скажешь? Труппа существовала благодаря своему хозяину. В соответствии с печально известным актом о наказании бродяг актерскую профессию объявили вне закона. Труппам необходимо было получить разрешение одного знатного лица и двух высокопоставленных чиновников. Все остальные актеры приравнивались к бродягам, бездельникам и попрошайкам и подвергались аресту. Лорд Уэстфилд спас Фаэторна и его коллег от бесчестья, потому его слово имело огромный вес.
— Приступай к работе немедленно, Эдмунд, — приказал хозяин дома.
— Хорошо, — вздохнул Худ, — готовь контракт.
Барнаби Джилл скорчил самую свирепую гримасу из своего репертуара. Не в первый раз Фаэторн обскакал его.
Эдмунд Худ устало взялся за новое задание.
— Мне нужно поговорить с Ником.
— Поговори, поговори, — закивал Фаэторн. — Используй его опыт мореходства. Николас может оказать нам неоценимую помощь в написании пьесы.
— Мы слишком часто на него полагаемся, — раздраженно заметил Джилл. — Мистер Брейсвелл всего лишь наемный работник, и нужно обращаться с ним, как с наемным работником, а не как с ровней.
— Наш суфлер — человек редких талантов, — возразил Фаэторн и повернулся к Худу: — Постарайся максимально использовать его.
— Я всегда так делаю, — ответил Худ. — Мне вообще частенько кажется, что Николас Брейсвелл — самый важный член нашей труппы.
Фаэторн и Джилл одновременно хмыкнули. Правда не пользуется уважением у гордыни.
По вечерам Лондон такой же многолюдный, шумный и вонючий, как и днем. Пока двое мужчин шли по Грэйсчерч-стрит, вокруг бурлила и грохотала жизнь, но они настолько привыкли к городской суматохе, что не обращали на нее внимания. Игнорируя постоянные толчки со всех сторон, они безропотно вдыхали свежий запах навоза и даже умудрялись перекрикивать весь этот гам.
— Потребуй увеличить жалованье, Ник.
— Они ни за что не согласятся.
— Но ты же этого заслуживаешь!
— Мало кому воздается по заслугам, Уилл.
— Ты прав на все сто! — с жаром воскликнул его приятель. — Возьми, к примеру, нашу отвратительную профессию. Большую часть времени с нами обращаются как с отбросами. Над нами смеются, нас оскорбляют, охотятся на нас, бросают за решетку. А когда мы развлекаем зевак, скрашивая два часа их никчемных жизней, нас вознаграждают аплодисментами и парой монет и тут же начинают поносить с новыми силами.
— Эта работа утоляет наши желания.
— Наши желания могла бы утолить какая-нибудь смазливая бабенка.
— Я говорю о духовных желаниях, Уилл. Ты и сам знаешь.
Николас Брейсвелл и Уилл Фаулер не только работали вместе, но и дружили. Суфлер очень уважал актера и симпатизировал ему, хотя тот и доставлял массу хлопот. Фаулер, дородный крикливый парень среднего роста, обладал многими положительными качествами, но взрывной характер и готовность чуть что пустить в ход кулаки сводили их на нет. Но Николасу нравились несдержанность приятеля, его специфическое чувство юмора и щедрость. Брейсвелл обожал Фаулера как актера и постоянно защищал его и помогал, как мог. Только благодаря Николасу Фаулера и держали в труппе, и это укрепило их дружбу.
Лондон в объятиях зимней стужи, и труппа «Уэстфилдские комедианты» сидит без работы. Актеры с радостью принимают приглашение выступить в графстве Эссекс, несмотря на то, что им ставят два условия: они должны показать новый спектакль и принять в труппу нового ученика Дэйви Страттона.Поначалу всем кажется, что Дэйви искренне мечтает стать актером, однако он начинает ссориться с другими учениками, а вскоре даже сбегает. Суфлер Николас Брейсвелл прикладывает все усилия, чтобы помочь труппе хорошенько отрепетировать новый спектакль «Ведьма из Колчестера», однако, когда один из ведущих актеров становится жертвой странных хворей, которыми по сюжету пьесы страдает его персонаж, кое-кто из комедиантов начинает подозревать, что среди них скрывается колдунья.
Пожилая леди, находясь в тяжелых обстоятельствах, пытается продать старинный пейзаж самому проницательному торговцу живописью в Лондоне…
Как бы вы отреагировали на новость о том, что откуда не возьмись появился человек, исполняющий Ваши заветные желания? Дело об этом "шарлатане" сразу приглянулось следователю КГБ СССР Волкову, но он не подозревал, в какую авантюру его занесёт судьба. Будни образцового советского майора разбавились нотками мистики, загадочности и неизвестности. Стоит ли всем нашим желаниям сбываться? Что скрывает в себе "исполнитель желаний" и кто он? Как главный герой проведёт расследование, с чем столкнётся, и какие выводы Волков сделает для себя лично?
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Захватывающий саспенс-роман с участием тайной группы, которая хочет вызвать Армагеддон, Линия Розабал - это бестселлер Ашвина Санги. Когда на том месте, где должен был лежать экземпляр "Махабхараты", обнаруживается таинственная картонная коробка, библиотекарь открывает ее и с криком падает без сознания на пол. Перемещаясь по всему миру и охватывая несколько временных линий, история переходит к секретной группе под названием Лашкар-и-Талаташар, чья повестка дня проста: они хотят начать сам Армагеддон.
Тени грехов прошлого опутывают их, словно Гордиев узел. А потому все попытки его одоления обречены на провал и поражение, ведь в этом случае им приходиться бороться с самими собой. Пока не сверкнёт лезвие… 1 место на конкурсе СД-1 журнал «Смена» № 11 за 2013 г.
Действие романа Пришелец из Нарбонны происходит в Испании в конце XV века, во времена преследования испанской инквизицией крещеных евреев.«Эпоха осады Гранады, когда Испания впервые осознает свою мощь, а еврейская община оказывается у края пропасти. Когда привычный мир начинает рушиться, когда доносительство становится обыденным делом, когда в сердца детей закрадываются сомнения в своих отцах и матерях (и далеко не всегда беспричинно), когда для того, чтобы утешить ведомого на костер криком „Мир тебе, еврей“ требуется величайшее мужество.».
Неожиданный великолепный подарок для поклонников Агаты Кристи. Детектив с личным участием великой писательницы. Автор не только полностью погружает читателя в мир эпохи, но и создает тонкий правдивый портрет королевы детектива. Днем она больничная аптекарша миссис Маллоуэн, а после работы — знаменитая Агата Кристи. Вот-вот состоится громкая премьера спектакля по ее «Десяти негритятам» — в Лондоне 1942 года, под беспощадными бомбежками. И именно в эти дни совершает свои преступления жестокий убийца женщин, которого сравнивают с самим Джеком-Потрошителем.
Он смотрит на свое отражение в зеркале и видит чужое лицо. Кто он такой? Ему говорят, что его имя — Вильям Монк, что он работает в полиции. Осторожно, на ощупь, он пробирается по извилистым коридорам собственного прошлого — темного, опасного, таящего немало секретов.Но он должен скрывать потерю памяти и работать еще лучше, чем раньше. Монк берется за сенсационное дело — убийство ветерана Крымской войны, известного аристократа Джосселина Грея. Расследование приводит его в дома высшего общества и опускает на самое дно лондонских трущоб.