Голоса Варшавского гетто. Мы пишем нашу историю - [51]

Когда началась охота, евреев сгоняли, как овец на убой. Стадо за стадом, тысяча за тысячей, евреев вели… куда? Ни одна живая душа не знает. В этом все нацисты: творят мерзости под покровом мрака. Лучу света не пробиться сквозь этот мрак. Сорок тысяч евреев, униженных, изможденных, обессиленных, сломленных, ограбленных, разлученных с семьями. Их, нагих, без гроша в кармане, доставили к нацистским хозяевам, а те отправили их на убой в дальние края[125].

Ходят слухи, что их отправили в Раву-Русскую и там сожгли электричеством. Им избрали хорошую смерть. Палачи действуют с размахом: этого у них не отнять.

Сразу после высылки из опустевших домов забрали всё имущество, а после того, как вывезли ценные вещи, дома сожгли. Все это проделали, чтобы достичь сразу двух целей: искоренить эпидемию тифа и эпидемию евреев.

Таков конец еврейского Люблина!

Все вышесказанное я описал по слухам и свидетельствам беженцев из Люблина. Возможно, мой рассказ пестрит неточностями. Но общая картина соответствует исторической правде.

18 апреля 1942 года

В священный вечер шабата, 1 [месяц пропущен] 5702 года, страх и ужас объяли несчастное гетто. Нацисты массово убивали евреев, пролили много невинной крови. Темнота скрыла злодеяния палачей; свидетелями убийств были только члены еврейской полиции, хотя в ночной тишине эхо выстрелов звенело в ушах всех обитателей гетто. Большинство понятия не имело, почему и зачем стреляют. Лишь когда рассвело и мы обнаружили трупы у ворот наших домов, мы осознали, что наше горе безбрежно, как море.

За день-другой до расстрелов в воздухе гетто витала угроза надвигающейся катастрофы. Мы искали подтверждения в том, что случилось в Люблине. Чем Варшава лучше Люблина? Повсюду разносится один и тот же боевой клич: «Убивай, уничтожай, истребляй». Маленький Люблин уничтожили за считанные дни. Варшава крупнее, на нее потребуется несколько недель. Появившиеся слухи лишь подтвердили наши опасения: поговаривали, что в Варшаву едет тот же расстрельный батальон, который расправился с евреями в Люблине.

В дополнение ко всему вышесказанному на границе гетто и «арийского» квартала убили какого-то юнака [бандита] – хулигана и головореза из тех, кто пробавляется кражами и не брезгует пускать в ход кулаки. Есть такие и среди украинцев, и среди немцев. На этот раз убили немца-юнака – видимо, убил такой же жестокий негодяй, как он сам, в ссоре из-за контрабанды. Власти знали, кто убийца. Но это не помешало им возвести напраслину на евреев: якобы это их рук дело. Наши сердца почуяли, что грядет неладное. Сердце ведь вещее не только у человека, но и у целого народа.

В ночь перед казнями палачи созвали восемнадцать евреев-полицаев, хорошо говорящих по-немецки, чтобы те их сопровождали. Гетто зашевелилось, люди перешептывались. Евреи-полицаи успокаивали рассерженную толпу: дескать, ни волоска не упадет с вашей головы. Расстреливать начали в полночь. Четверки палачей со списками в руках ходили от двери к двери (дорогу им показывал еврей-полицай) и арестовывали «приговоренных» к смерти. В руках у палачей были пистолеты, на боку висели автоматы. Палачи звонили в дверь.

Сторож спешил им открыть, и палачи жестоко его избивали, за малым не до смерти. Случись ему замешкаться по какой-то причине и не открыть двери в мгновение ока, он первым получал пулю. Таким образом в ночь убийства погибли шестеро сторожей, хотя в подготовленном накануне списке не было их имен. И вот что удивительно: в этот раз немцы вели себя с несвойственной им любезностью, здоровались, вежливо предлагали «приговоренным» пройти с ними. По пути во двор тьму прорезал мощный луч прожектора. Приговоренного без проволочек поставили к стенке и прикончили в два-три выстрела. Тело бросили у ворот и немедленно ушли, торопясь к следующей жертве.

Сколько же отрядов убийц рыскало по всему гетто, проливало невинную кровь? Трудно сказать. Но общее число жертв нам известно: пятьдесят два убитых, двенадцать раненых! Утром их трупы нашли на порогах домов. Не было ни суда, ни следствия. Формально им не предъявили никаких обвинений, за ними не нашли никаких преступлений – в темноте писали списки, и в темноте привели в исполнение приговоры. Ни одна живая душа из евреев не знает, почему, по какой причине их убили…

Перевод с иврита на английский Джеффри М. Грина

Хаим Каплан, преподаватель иврита, эссеист, автор дневника, родился в 1880 году в Белоруссии. В 1920-м осел в Варшаве, написал множество трудов на педагогические темы, открыл передовую школу изучения иврита, которая работала до Второй мировой войны. В 1933 году Каплан начал вести дневник – сперва для себя, но чем дальше, тем больше его записи превращались в хронику варшавского гетто. В конце 1942 года ему удалось передать дневник за пределы гетто; вскоре после этого Каплана отправили в Треблинку, где он и погиб.

Геля Секштайн Наброски углем и акварелью (1939–1942)

Геля Секштайн «Друзья» (1939–1942). Уголь, бумага. 220×165 мм. Życie i twórczość Geli Secksztajn, Архив Рингельблюма, т. 4: Konspiracyjne Archiwum Getta Warszawy, под ред. Магдалены Тарновской (Варшава, Еврейский исторический институт, 2011 г.), № 280. Из Еврейского исторического института им. Э. Рингельблюма, Варшава, Польша.