Голоса Варшавского гетто. Мы пишем нашу историю - [20]

Важный раздел архива «О[йнег] Ш[абес]» посвящен трудовым лагерям, в которых сгинули тысячи молодых евреев. Трудовые лагеря уступали только гетто в качестве эффективного средства истребления: эти лагеря уничтожали самый цвет еврейского населения – молодежь и мужчин трудоспособного возраста. Здесь не к месту описывать трудовые лагеря, скажу лишь одно: за редким исключением все они имели целью не труд, а гибель заключенных. Большинство тех, кого не убили ужасные условия труда, полуголодное существование, кого не пристрелили и не запытали звери-охранники, умерло по возвращении домой. И огромная доля вины за это лежит на юденрате, который не делал практически ничего, чтобы помочь узникам лагерей или сохранить жизнь тем, кто вернулся. Варшавский кагал хуже прочих еврейских советов относился к узникам лагерей. «О[йнег] Ш[абес]» удалось собрать богатый материал практически по всем трудовым лагерям (по крайней мере, самым крупным). Одно из самых важных и полных свидетельств – исчерпывающе-подробное описание трудового лагеря в Кампиносе, где на печально известном «Холме мертвецов» лагерная охрана закопала живьем, запытала или расстреляла более пятидесяти молодых евреев. Этот рассказ, составленный рабби Хубербандом, – один из самых важных документов о зверствах нацистов по отношению к евреям – заключенным трудовых лагерей[54].

Раздел, озаглавленный «Рассказы узников тюрем и концентрационных лагерей», скуден, и не потому, что евреи редко попадали в такие места, а потому, что оттуда почти никто не вернулся. В Аушвиц отправили тысячи евреев, не выжил ни один. Единственный документ, имеющий отношение к этим жертвам, – телеграмма их родным с шаблонным извещением, что «виновный» умер, вещи его можно забрать там-то. Я знаю двоих, вернувшихся из Дахау. Первый боялся даже заикаться о пережитом, второй – кстати, очень интересный человек, Рахель Ауэрбах написала о нем в дневнике – умер от голода.

Освободившиеся из тюрем были так запуганы, что боялись рассказать нам даже самую малость. Двух бывших узников мне удалось уговорить поделиться пережитым. Одним из них был Мейлех Штейнберг, активист социалистического сионизма. По профессии Штейнберг был печатником и до войны получал солидный доход от газеты «Арбетер-цайтунг», органа социалистического сионизма (из-за которого не раз сидел в польских тюрьмах). Вот и теперь, во время войны, его за былые «преступления» отправили в Павяк[55]. Штейнберг прикинулся дурачком, и довольно успешно: к великому счастью, его отпустили. Товарищ Штейнберг вместе с семьей погиб во время депортации.

«О[йнег] Ш[абес]» сохранял и материалы периода сопротивления поляков нацистам в 1939 году. Еврейское население отлично помнило, как страдали евреи в Германии и на других оккупированных территориях. Они догадывались, какую участь Гитлер уготовил польским евреям. Поэтому солдаты-евреи воевали с невероятным героизмом. Это признавали многие командиры польской армии. И для будущей истории, и для взаимоотношений евреев и поляков крайне важно собирать рассказы о том, как еврейские солдаты сражались с нацистами. Собранные материалы иллюстрируют перелом в настроении польского населения, на короткое время освободившегося от антисемитской заразы. Поражения в боях и необходимость найти козла отпущения вызвали новую волну антисемитизма; так, в Варшаве появилась новая Яблонна[56]: евреев не брали в регулярные войска, организовывали безоружные еврейские батальоны, которые использовали для строительства укреплений.

Антисемитские настроения, дававшие о себе знать в последние дни Польской Республики, буйно расцвели в лагерях для военнопленных: заключенные-евреи куда больше страдали от своих польских товарищей [по оружию], чем от охранников-немцев. В историях евреев-военнопленных в Германии приводится масса подобных примеров. Самая наглядная – рассказ Даниэля Флигельмана «Die Waren in Deutschland gefangen».

Эти рассказы сообщают нам исключительно приятный факт: евреи-военнопленные зарекомендовали себя в Германии людьми старательными и полезными. «Вы прибыли в Германию как проклятые евреи, а домой возвращаетесь как благословенные дети Израилевы». В таких лестных выражениях некий немец описал изменившееся отношение к евреям-военнопленным. Возможно, именно по этой причине еврейские солдаты вернулись домой из плена, а поляки сидят по сей день.

Невозможно перечислить все темы, которые затрагивает «О[йнег] Ш[абес]». Они столь же многочисленны и разнородны, как сама жизнь. Мы брались за разные темы, но нам недоставало подходящих сотрудников, чтобы охватить все. Впрочем, можно с уверенностью утверждать, что в жизни евреев в период войны не было значимого явления, которое не было бы отражено в материалах «О[йнег] Ш[абес]». Такой вопрос, как контрабанда, которая в военное время имеет первостепенное значение, представлен в архиве работой товарища Т[ительмана]. В этой работе мы видим невероятный по широте масштаб деятельности варшавских контрабандистов: за все время существования гетто контрабанда спасла от голодной смерти четыреста тысяч членов еврейской общины. Если бы варшавским евреям пришлось выживать на официальном пайке в 180 граммов хлеба в день, от еврейской Варшавы давным-давно не осталось бы и следа. Из-за контрабанды каждый день гибло несколько евреев, а накануне депортации – и несколько сотен. В освобожденной Польше будущего нужно поставить памятник контрабанде, которая, кстати, спасла от голодной смерти и польское городское население.