Голоса прошлого - [36]

    А как ты хотела, пришёл эмоциональный ответ. Война – не увеселительная прогулка. Честный бой только тот, который выиграла ты. Остальное неважно.

    Как я думала... Я не думала, я чувствовала. Нутром восставала против этой осознанной необходимости, все мои чувства бунтовали. Нечестно, несправедливо, неправильно! Так нельзя. Нельзя так, пусть даже с врагом, всё равно...

    А как можно? Такой же яркий, насыщенный эмоциональными образами, ответ. Положить половину личного состава в горах, – можно?..

    Наверное, нет.

    Ты всё забудешь потом.

    Если я захочу помнить?

    Ты будешь всё помнить.

    Я понимала, Ванесса права. Любой ценой, любыми средствами, но обеспечить преимущество, это важно. Но отчего– то мне казалось, что важно не только это.

    Что– то ещё. Неуловимое, но составляющее саму сущность Человека. Стоит утратить его, и...

    И я обнаружила вдруг, что уже дошла, и капитан Огнев смотрит на меня с усмешкой, ждёт, когда опомнюсь.

    – Комадар Ламберт прибыла в ваше распоряжение, господин капитан.

    – Вольно, – бросил Огнев. – Пойдём, посмотришь на этого... фрукта.

    'Фрукт' держался очень прямо, напоказ: вот он я, весь из себя гордый, вас презираю, погибну смертью достойных. При мысли о том, что я сейчас с ним сделаю, меня затошнило. Достойная смерть там и близко не стояла.

    Он встретился со мной взглядом, и сильно вздрогнул. Испугался. Кто осудит? Телепатическая паранорма – зло.

    Дальше пошло стремительно. Пленник рванулся, мгновенная драка, один из конвоиров лежит, второй хватает ртом воздух... А уж как парень смог освободить из магнитных наручников руки, знал только он сам. Оружия у него не было, подобрать не успел и не стремился; ему хотелось удушить меня. И удушил бы. Голыми руками. Такая в нём клокотала ненависть, такая почти первобытная ярость, страшно было смотреть.

    Капитан Огнев вскинул руки, и на его сомкнутых кулаках с тяжким гулом родилось багровое пламя. Все знают, на что способны оллирейнские солдаты даже и без оружия. Пусть этот был пилотом, неважно. Потомственный воин, в зрелом возрасте и на пике формы, такому только подставься – сожрёт, и не подавится.

    Я подняла ладонь: не вмешиваться. Краем сознания прошёл испуг. Кому это я приказываю, капитану! Но чувство минуло, растворилось в чётком осознании последовательности действий.

    Мне всего– то навсего надо было прикоснуться к врагу. Неважно, где, неважно как. Касание, хотя бы даже вскользь. Всего одно.

    Прямой блок. Ощущение – будто ахнуло стальной балкой. Показалось или мне вправду послышался хруст ломающейся кости?.. Не до боли, есть касание!

    Разорвать сосуды, питающие спинной мозг...

    Клиническая картина... ещё та. Полный паралич. Расстройство функций органов малого таза. Запахи... Точнее, вонь. Затруднённое судорожное дыхание и слеза по щеке, слеза отчаяния и бессильной ярости.

    В пальцах возникло знакомое покалывание. Психокинетическое поле, загадка и чудо природы, способное вытащить пациента из совершенно безнадёжной ситуации. Да, я могла спасти вражеского пилота. Даже сейчас могла. Транс исцеления, почти уже начавшийся...

    Но мне поставили совсем другую задачу. И цепко держали сознание и волю, не давая сорваться в спасительное безумие истерики.

    Привычным жестом я 'прогрела' ладони, проверяя стабильность психокинетического поля, обнимавшего кисти тугими полусферами.

    И наклонилась над неподвижным телом.

***

Я говорила почти час. Язык опух рассказывать то, что при телепатическом обмене было бы передано за пару секунд.

    Потом я долго сидела на мягком диванчике в холле. Как дошла до него, не помнила. Сидела, съёжившись, и ни о чём не думала. Симптоматика нарастала стремительно. Острая эмоциональная недостаточность. Некроз сознания. Инфаркт души...

    Пустота.

    – Держи.

    В руках оказалась горячая чашечка кофе. Кофе со стимуляторами, ядрёный коктейль из всякой химической гадости; самое то при упадке сил после психокинетического выплеска. Я бездумно грела ладони, не торопясь пить. Кипяток не пьют, им обжигаются.

    – Ты как, Ламберт? Врача вызвать?

    Капитан Огнев. Кофе мне принёс, заботливый наш.

    – Никак, – ответила я устало. – Не надо врача. Сама...

    – Е**ть вашу мать!– с чувством выразился Огнев. – Бабы в десанте. Всех бы вас собрать, и – в транспортник, в тыл! Рожать, детей растить, цветы сажать... – он пристукнул кулачищем себя по бедру и добавил свирепо: – Крестиком вышивать!

    Вышивать, крестиком. Эк его проняло.

    Я бы, может, и вышивала сейчас в своё удовольствие. Крестиком. Если бы только мне позволили вырасти у отца и матери в доме.

    Я поставила чашечку с невыпитым кофе на пол, взялась ладонями за виски.

    – 'Уходи в доктора, Ламберт, тебе не место в десанте', – озвучила капитанские мысли. Их легко было прочесть и без обострённой телепатической восприимчивости: Огнев высказывался по теме неоднократно и порядком мне уже надоел. – Игорь Валентинович, если вы снова скажете это вслух, то я дам вам в глаз.

    – Ты? – изумился он. – В глаз! Капитану?!

    – Его звали Никнаульфэрп Шокквалем, – тяжело сказала я. – Всё, что осталось от него, во мне. Его боль, его отчаяние и ярость... Я смотрю сейчас его глазами, ненавижу его ненавистью. Это пройдёт, но пока не прошло, вам лучше уйти, Игорь Валентинович. Пожалуйста, уйдите. Просто уйдите. Это же ведь нетрудно?