Голоса прошлого - [34]

    – Погоди, – сказала я, – погоди... Но на планете же тебя вирус ждёт! Ему без разницы, действующий ты телепат или нет.

    Она тихо, хищно улыбнулась:

    – Я прошла серию понижающих операций. Вплоть до ретрогенной обработки. Нет у меня больше телепатического домена в геноме. Вирус обломится.

    – С ума сойти, – только и сказала я. – Это же долго, больно, и дорого, а уж результат... Результат получается всякий. И процентов так семьдесят – за летальный исход.

    – Мне пошли навстречу. Нашли нетрадиционника... Целителя.

    – Манипуляции с геномом при помощи целительской паранормы не проводятся! Генетические нарушения к паранормальной коррекции запрещены!– воскликнула я.

    – Ему разрешили.

    – Алеська, не темни, – потребовала я. – Это кому это разрешили такое?! Имя!

    Она пожала плечами.

    – Доктор Марвин Таркнесс. Эй, ты чего?

    Я, услыхав имя, резко подалась назад, естественно, стукнулась многострадальным затылком о стенку, больно, чёрт... Как будто мало я от Патоки получила!

    – Марвин Таркнесс, доктор Марвин, профессор Марвин – это же мой учитель!– сказала я. – Я у него интернатуру проходила, и вообще. Он на мой выпуск не приехал, я так обиделась тогда... Но по времени сходится: получается, не приехал потому, что занимался тобой.

    – Вселенная широка, да гиперканал в ней один, – усмехнулась Алеська. – Надо же...

    – Он погиб...

    – Да, – кивнула она. – Знаю. Зря они наш транспортник упустили. Зря. Мы вернулись. Я не одна такая, Энн. Нас много.

    Много, пришла уверенность. Алеся говорила правду. Конкретно в нашем отряде она была одна, но в целом на флоте служило немало вранийцев, и не только в десанте. Бывшие телепаты в том числе.

    С начала Вторжения прошло девять лет. Планету собирались отбивать всерьёз и навсегда, поэтому военные Земной Федерации подошли к вопросу тщательно и методично. К локали Враны подбирались со всех шести сторон. Выбивали врага из сопредельных пространств. Разворачивали и укрепляли собственные базы. На это ушло девять долгих, наполненных надеждой и болью лет.

    Но вранийцы были не в претензии. Они ждали. Готовились и ждали, ждали...

    – Надеюсь, эти гады там, на планете,каждую ночь видят кошмары, от которых делают себе в штаны, – свирепо выговорила Хмельнёва, сжимая кулак. – Потому что мы здесь. И мы не уйдём!

    – Не уйдём, – кивнула я. – Вот уж это наверняка.

    – А Ирэну Патоку я утихомирю, – пообещала Алеська. – Можешь на меня положиться.

    – Спасибо, – искренне поблагодарила я.

    Она товарищески пихнула меня кулаком в плечо.

    – Давай... комадар. Где наша не пропадала!

    Перед отбоем свободное время, каждый занимался чем хотел. Алеська взяла гитару. Играть она умела, знала очень много стихов, каковые ловко перекладывала с русского на эсперанто... по уму, ей бы не в десанте служить, а где– нибудь... в мирной профессии. Она обмолвилась как– то, что любила с малышами возиться. Легко вообразить себе картину: берег моря... или озера... или вообще просто лес... костёр, блестящие глазёнки детей и Алеськина гитара...

    Только украли у неё этот лес и этих детей. Осталась одна гитара.

    Алеська, Алеська... Навсегда в памяти: чуть вздёрнутый нос, рыжеватые волосы, пальцы на струнах, мрачная песня, дотянувшаяся сквозь века из тьмы докосмической эпохи Терры:

    Из России выводят Бога,

    Официально, по договору,

    Бог сидит на броне прищурясь,

    Что ж, домой, так домой,

    Шестикрылые серафимы

    Прогревают в бэхах моторы,

    И на солнце триплекс бликует,

    Словно радуясь, что живой

    Скоро – скоро пойдет колонна,

    Все закончится скоро – скоро,

    И не то чтобы нет патронов,

    Просто гниль – это просто гниль...

    А какой– то усталый ангел,

    На прощание по забору,

    Вывел суриком: 'Ницше умер',

    И задумчиво сплюнул в пыль.

    .

    Он проверил все сводки и смыслы,

    Расписал маршрут и дозоры,

    Вы не верьте в смерть и потери,

    У Всевышнего каждый – живой...

    Возвращается Бог в Россию,

    В нарушение всех договоров..

    В нарушение всех приказов,

    Бог идет в Россию, домой...

    .

    Ах как весело прет колонна.

    Как слоненок по помидорам.

    Ну нестрашная же страшилка,

    Намалеванный чертом черт...

    И тот самый забытый ангел,

    Снова суриком, по забору вывел:

    'Мы все равно вернулись,

    А ваш Ницше все так же мёртв'.

    .

   Бог пришел, принеся с собою,

    Ароматную пороха примесь

    Он выписывает партбилеты,

    Принимая в небесную рать.

    Значит встанем плечом друг к другу,

    Автоматами ощетинясь.

    А на то, что там думал Ницше,

    Скоро будет всем наплевать.

    (Автор текста – Казак, http://www.stihi.ru/2014/04/22/6742)

ГЛАВА 2

    Нас отправили патрулировать периметр базы. Не то, чтобы опасались нападения, но порядок есть порядок. Подобные базы стараются уничтожать в самом начале развёртывания. С воздуха. Такие попытки со стороны врага были, но ни одна из них не увенчалась успехом. У них не было поддержки из космоса. А у нас была.

    Хмельнёва шла в паре с Патокой, неразлучная парочка. Начала проверку, получается, с них. Отсюда, с внешнего периметра, открывался великолепный вид. Ландшафты кислородных планет бывают иногда невероятно прекрасны. В какой– то миг замираешь на полувздохе: такая это перед тобой картина невозможная, впечатывается в сетчатку единой вспышкой надолго, если не навсегда.