Голос Тараса - [10]
Нахлебавшись румынского спирта-ректификата, петлюровец уснул на тропинке, так и не добравшись до казармы.
— То пьяный! Нажрался, как кабан! — шепнул я Оське.
Оська кивнул головой. Приложил, к губам палец. Что такое? Тихо, на цыпочках, подкрадывается к петлюровцу. И сразу же наклонился. Потихоньку отстегнул тугое ухо кобуры.
Мне жутко и за себя и за Оську. А вдруг петлюровец проснется? Пропали мы тогда!
Мне хочется крикнуть Оське: «Стой, положи назад, удерем!». Еще не поздно бросить револьвер в траву. Можно шмыгнуть в кусты и добежать к оврагу.
«Положи обратно! Положи обратно!» — шепчу я про себя, И зубы мои постукивают от испуга. Но уже поздно!
Я вижу, как дрожат пальцы Оськи и как трясется, словно живой, на ладони брата выползающий из кобуры длинный синий револьвер.
Последний луч солнца трогает растрепанные волосы петлюровца и покрывает золотисто-красным налетом бутылку из под спирта, делая ее почти незаметной в пламенеющей под солнцем траве.
Оська спрятал револьвер за пазуху. Оглянулся. Махнул рукой. Ну, спасайся, кто может! И мы опрометью бежим вниз по тропинке.
Колючая ветка боярышника больно хлестнула меня по лицу. Трава хватает за ноги. Чудятся позади гулкие прыжки петлюровца. Я чувствую за спиной его протянутую руку, тяжелую и липкую. Вот-вот он схватит меня за шиворот!
«Быстрей! Быстрей!»
Мы гоним вперед, не глядя под ноги, задыхаясь и жадно хватая раскрытыми, воспаленными ртами прохладный вечерний воздух.
Вечер проходит в тревоге. Мы все ждем: откроется дверь в сенцах, и патруль петлюровцев придет забрать нас. Не сидится на месте. То и дело мы прогуливаемся из кухни в спальню, трогаем листья герани, прислушиваемся к топоту прохожих на улице. Откроется калитка у соседей — кажется, это нашу открыли; вздрагиваем, ждем стука в дверь.
Подозрительно поглядывая в нашу сторону, тетка Марья Афанасьевна спрашивает, не разбили ли мы снова, чего доброго, из рогатки чужое окно.
Не получив ответа, она уходит к соседям.
Тогда я закрываю ставни; в кухне делается совсем темно, и Оська зажигает коптилку.
Пламя коптилки бросает неровные тени на плиту, пляшет по карнизу потолка, освещает разбитый горшок на полке.
Закрыв дверь на крючок, Оська с волнением и гордостью вытаскивает из-за пазухи револьвер и кладет его мне на колени. Револьвер тяжелый, он слегка покачивается на колене, и я осторожно придерживаю его рукой за резную рукоятку. Я тронут доверием, но вместе с тем мне немного страшновато. А вдруг револьвер выстрелит? В прошлом году у меня был прекрасный белый монтекристо. Я стрелял из него в галок тоненькими патронами из красной меди, с мягкими свинцовыми пульками на конце. Заложу, бывало, один патрон в ствол, нажму собачку — пистолет стреляет, но не по-настоящему, а негромко, с тихим посвистом.
Но монтекристо был игрушечный пистолет, его можно было купить в магазине буржуя Аронсона на Суконке, а этот — настоящий, увесистый револьвер. Как приятно поглаживать его вороненый ствол, ложбинки в барабане, а вот к собачке и курку прикасаться страшно.
— У Стаха есть полная коробка патронов, — сказал Оська улыбаясь. — Я выменяю у него те патроны на самотряс и щегла. Постреляем мы тогда!
Оська берет у меня револьвер. Сразу стало легче. Быстро, почти незаметно Оська выдергивает шомпол и, вытолкнув вправо барабан, высыпает из него на ладонь семь блестящих медных патронов.
— Точно такие есть у Стаха, погляди, — говорит Оська, высыпая на мою ладонь блестящие патроны.
Я подбрасываю патроны обеими ладонями — они длинные и тяжелые.
Изнутри выглядывают никелированные тупые пульки.
Оська нажимает гашетку. Раз за разом щелкая, то отскакивает назад, то вновь припадает к стволу револьверный курок.
Оська балуется с револьвером, как с рогаткой. Но я не выдаю зависти и как ни в чем не бывало спокойно спрашиваю:
— Где ты научился?
— У папы есть такой. Он его прячет под стрехой.
«Разве у дядьки Авксентия есть наган? А я и не знал!»
Когда я был в селе Нагорянах, мы подружились с дядькой Авксентием; вместе ходили в Лисьи пещеры, вместе ловили рыбу, но револьвера он мне не показывал.
Оська завернул наган в старую тряпку. Гасит свет. Мы выходим во двор.
Уже темно. Звезды сверкают над головой.
В переулке за Старой усадьбой гулко стучат шаги прохожего. Может быть, это к нам? А вдруг скрипнет калитка? Но прохожий идет мимо, и звук его шагов постепенно затихает в Крутом переулке.
Оська прячет наган под стропилами в кроличьем сарае. Я закидываю наган склянками. Закрыв сарай, мы идем в огород, к забору. Надо поговорить со Стахом о патронах.
— Стаху, Стаху! — вполголоса закричал Оська через щелку забора в усадьбу Гржибовского.
Немного погодя Стах откликается и, шурша травой, подбегает к забору.
…На следующий день поутру идем к Райской брамке. Это пустынное, скалистое место за городом. Над рекой поднимаются две мохнатые зеленые скалы, образуя как бы ворота. Они-то издавна и прозваны Райской брамкой — райскими воротами.
За Райской брамкой начинаются гранитные карьеры. Просторными каньонами идут они от берегов реки в глубь скал.
Иногда здесь рвут динамитом камень, и огромные глыбы розового гранита, взлетев, с грохотом падают вниз. Река дрожит тогда от взрывов, покрывается рябью тихая ее вода, и люди убегают прочь.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Вы прочтёте в этой книге о весёлом и умном итальянском мальчике Пепе, о том, как рабочие Италии любят детей и всегда готовы прийти им на помощь. Рисунки Б. А. Дехтерёва. Ответственный редактор Г. И. Гусева. Художественный редактор Н. З. Левинская. Технический редактор Р. Б. Сиголаева. Корректор Н. А. Сафронова. Содержание: К читателям Максим Горький. Дети Пармы (рассказ) — 1911 г. Максим Горький. Пепе (рассказ) — 1913 г. Для младшего школьного возраста.
Книга включает несколько легенд из цикла «Внук зеленой молнии». Они говорят о материнской любви и самоотверженности, о людях смелых, красивых, благородных. Содержание: Корабль-туча. Машенька — ветреные косы. След на море. Откуда у моряков взялась сила. Художник Е. Катышев Для младшего школьного возраста.
Нет, должно быть, города на земном шаре, который так, как Сталинград, заставлял бы вспоминать проклятое слово «война». И в то же время с именем героического Сталинграда связываем мы счастливое слово «мир».В Сталинграде я был в дни Великой Отечественной войны и в дни мира. Здесь я видел дом, от которого войну повернули обратно: от Волги - на Берлин. Четырнадцать шагов перед этим домом были последними шагами, которые враг не смог сделать по нашей земле. Здесь же, в нескольких шагах от врагов, провела два месяца маленькая девочка без фамилии, по имени Света.О ней, о городе-герое Сталинграде, о доме, который носит имя сержанта Павлова, я рассказал в этой книжке.
Рассказы о весёлой жизни ребят, полной интересных событий и приключений. Главный герой рассказов – Дима Колчанов, по прозвищу капитан Соври-голова.Рисунки А. ТАМБОВКИНА.