Голос солдата - [90]
— Так-то оно так. Жалеет она тебя, Славка. За войну с мужиками-то избаловалась и вроде как опасается, что не сумеет с одним долго жить. От иного-прочего ей и уйти запросто можно. А тебя как бросить? Вот и закавыка…
— Не верю, что из-за этого, что только из-за этого…
— Глуп ты, Славка. Ничего-то об жизни не понимаешь.
— Пусть глуп! — Я обиделся. — А ей напишу.
— Пиши. Может, и не без пользы напишешь-то.
Далеко внизу, у Баксовета, зазвонил трамвай. Показалось, будто это школьный звонок. Наша палата — класс. Идет урок географии. Учительница вызвала к доске какого-нибудь Мамедова, или Иванова, или Бабаяна, или Лещука, или Церадзе, или Каца.
— Какие европейские государства не имеют выхода к морю?
Это был самый любимый вопрос нашей толстенькой географички Александры Ильиничны. Она требовала, чтобы мы «работали сверх программы», иначе останемся «невеждами»…
Мамедов-Иванов-Бабаян-Лещук-Церадзе-Кац как раз относится к числу тех, кого и не надо заставлять «работать сверх программы». Он изо дня в день читает газеты, знает о поражении испанских республиканцев, об «аншлюсе» (захвате гитлеровской Германией соседней Австрии), об оси «Берлин — Рим — Токио», о политике «невмешательства», Мюнхенском сговоре и разделе Чехословакии, о договоре о ненападении, заключенном между Советским Союзом и гитлеровской Германией, о захвате фашистами Польши, о войне на западе Европы и поражении Франции. Мамедов-Иванов-Бабаян-Лещук-Церадзе-Кац — начитанный и развитой старшеклассник. Он отвечает бойко:
— В Европе четыре государства не имеют выхода к морю. Это Венгрия, Австрия, Чехословакия и Швейцария. Назвать их столицы? — предвидя следующий вопрос, забегает вперед Мамедов-Иванов-Бабаян-Лещук-Церадзе-Кац. — Столица Венгрии — Будапешт, столица Австрии — Вена, столица Чехословакии…
Толково отвечает старшеклассник. Его, Мамедова-Иванова-Бабаяна-Лещука-Церадзе-Каца, вообще с удовольствием слушают учителя, на него удивленно и с восхищением поглядывают соученицы. Но парня это мало заботит. Он знает столицы всех стран в мире, их население и географическое положение, он может не по учебнику рассказать об исторической обстановке во Франции накануне Великой буржуазной революции, он помнит даты первого, второго и третьего походов Антанты против молодой Советской республики. Мамедов-Иванов-Бабаян-Лещук-Церадзе-Кац из русской классики читал не только «Дубровского» и «Капитанскую дочку» Пушкина, не только «Муму» и «Отцы и дети» Тургенева, не только «Что делать?» Чернышевского. Школьная программа для него тесна. Его молодой мозг жаден к знаниям. Ему интересно учиться, постигать.
А сейчас, на уроке географии, Мамедов-Иванов-Бабаян-Лещук-Церадзе-Кац берет в руку указку и водит ею по висящей на классной доске карте Европы. Вот кончик указки скользит по зеленовато-желтым просторам стран, не имеющих выхода к морю, по густо-коричневым пятнам горных цепей, задерживается у кружочков столиц, прочерчивает линии границ между странами.
Мамедову-Иванову-Бабаяну-Лещуку-Церадзе-Кацу и самому приятно сознавать себя таким знающим, так легко перебрасывающимся из одной страны в другую. Для него государства существуют лишь на карте, лишь в учебниках и книгах. И ни ему самому, ни учительнице, ни одноклассникам в голову прийти не может, что всего четыре года спустя способному и начитанному Мамедову-Иванову-Бабаяну-Лещуку-Церадзе-Кацу придется оказаться там, куда сейчас ползет указка…
Вот она прочерчивает изогнутую линию границы, разделяющую Венгрию, где властвует фашист Хорти, и захваченную гитлеровцами Австрию. Указка не задерживается у кружков около границы, рядом с которыми напечатаны названия городов Шопрон и Винер-Нёйштадт. Что ему до этих маленьких городов? Откуда Мамедову-Иванову-Бабаяну-Лещуку-Церадзе-Кацу знать, что у неглубокого ручья между Шопроном и Винер-Нёйштадтом (ручеек этот и есть та самая государственная граница, по которой он сейчас водит указкой) в такой же теплый апрельский день четыре года спустя появится могильный холмик? Откуда ему, не ведающему никакой опасности, знать, что, стоя у этого холмика, несколько десятков других Мамедовых-Ивановых-Бабаянов-Лещуков-Церадзе-Кацев отсалютуют ему в последний раз автоматными очередями и двинутся дальше, на Вену? Ничего подобного ему пока и в голову прийти не может. С ним, он уверен, ничего непоправимого случиться не может. Войны бывают пока для него только в истории, а города и страны — в географии…
6
…После карантина их строем повели в баню. Там парикмахер орудовал машинкой. На полу в просторном предбаннике загубленно лежали вроде как скошенные под корень светлые, черные, рыжие чубы. Мужик в клеенчатом переднике веником выметал эту недавнюю красу за дверь на мокрую от дождя землю.
Помывшись и получив от пожилого старшины с медалью «За отвагу» на гимнастерке и с четырьмя треугольничками в петлицах ботинки, обмотки, шаровары и гимнастерки и натянув на себя форму, они все тотчас преобразились. Все по очереди подходили к облезлому со слепыми пятнами зеркалу и с изумлением разглядывали собственные отражения. Из глубины зеркала в глаза им глядели незнакомые тощие красноармейцы с круглыми головами и длинными шеями. Рассматривая себя, никак невозможно было поверить, что это ты и есть.
Медаль «За взятие Будапешта» учреждена 9 июня 1945 года. При сражении за Будапешт, столицу Венгрии, советские войска совершили сложный манёвр — окружили город, в котором находилась огромная гитлеровская группировка, уничтожили её и окончательно освободили венгерский народ от фашистского гнёта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.