Голос солдата - [76]
— Извини, пожалуйста, — тихо сказал Славик. — Я пойду.
Господи, он извинения просит!
— Я помогу тебе, Славик. Погоди только, переоденусь. Погоди. — Надо было удержать его, пересилить себя. Но ничего поделать с собой не могла. — Я мигом.
— Не волнуйся. Обойдусь.
— Нельзя тебе одному так далеко идти.
— Мне не только это нельзя. — Он поглядел на нее враждебно и отвернулся. — Ты помогла мне понять. Спасибо…
Она все же вышла за ним. В халатике, как была. Впрямь ведь, можно ли было отпускать его без провожатого? Взяла его под руку. Он вырвался, повернулся к ней и вдруг выматерился, озлобленно и грубо. Она и не предполагала прежде, что он так умеет. Выматерился и медленно захромал к госпиталю.
Галя глядела ему вслед. Она горько-горько плакала, не вытирая слез, и с ненавистью шептала:
— Дура набитая!.. Дура набитая!..
В какой уж раз вновь и вновь прокручивалось все это в памяти, в какой уж раз вздохнула она от жалости к Славику и себе. Господи, да что же это? Ведь столько думала об их совместном будущем, все рассчитала, всю жизнь, можно сказать, спланировала. И было место в ее мечтах и любви, и согласию, и нежности, и детям их со Славиком детям! — и счастью…
Томкины шаги Галя услышала, когда подруга вышла из-за угла. Каблучки сшитых на заказ хромовых сапожек стучали бойко и весело. Стук этот приближался и приближался. Вот он уже перенесся к самым окнам, вот скрипнула, отворяясь, дверь их комнаты. Галя закрыла глаза, притворилась спящей.
— Дрыхнешь? — подала голос Томка. — Рада, что два дня будешь сачковать? По правде говоря, я бы и за один день без госпиталя тронулась. Что дома делать?
Галя хотела сказать, что она ни о чем капитана Тульчину не просила, что Любовь Михайловна приказала ей отдохнуть два дня. Томка сама неделю из-за простуды дома просидела, а теперь вроде как попрекает подругу.
— Довольно дрыхнуть! — приказала Томка дурачась. — Давай-ка корми меня завтраком. Досталось мне сегодня на дежурстве. Сахновский прямо-таки взбесился.
— Спать охота, Томка. Поешь сама…
— Чего же ты его одного отпустила?
— Кого? — Галя озадаченно открыла глаза.
— Да брось ты, в самом деле! Со мной чего прикидываться? Видала я виды. — Томка понимающе усмехнулась. — Подумаешь! Привела парнишку на ночь, и — честь тебе и хвала. Не поняла только, зачем ты его одного потом отпустила.
Не сняв шинели, Томка присела к столу на то самое место, где сперва сидел Славик. Достала пачку «Беломора», закурила. Лицо ее выглядело таким утомленным и осунувшимся, что она вовсе не казалась молодой и красивой.
— Чего молчишь? Согрешила и стесняешься?
«Отчего всех занимает, что у меня со Славиком? Им-то какая забота? Отчего только это у Томки в голове? А ежели мы просто посидели, о жизни поговорили? — не понимая, на кого именно она обижается, уязвленно размышляла Галя. — Неужто любовь только в э т о м? А может, у меня со Славиком не так?»
— Чего молчишь?
— Не грешили мы, Томка. И Славик вовсе не за тем…
— За чем же, интересно? Газеты вслух читать на ночь его сюда притащила? Ты не финти, Галка. В чем дело?
— Не смогла я. Понимаешь, не смогла…
— Не смогла? Понятно. — Томка глубоко затянулась, выпустила в потолок паровозную струю дыма. — Не смогла, значит, со Славиком? А с тем кобелем-капитаном смогла? И в глаза мне овечкой смотришь? Галка, Галка… Дерьмо ты собачье!
— О господи…
17
Раздался знакомый мелодичный скрип колесиков. Тетя Груня вкатила в палату тележку с завтраком. И внезапно появилась Томочка с тазиком и полотенцем. Я удивился: она дежурила ночью и утром ставила нам градусники, а потом, уходя, попрощалась с нами до вечера. Почему она опять здесь?
Томочка направлялась ко мне. Я вспомнил, как по-идиотски вел себя с Галей, и понял, что она больше никогда не захочет ухаживать за мной. Что это на меня нашло? Совсем голову потерял. Никогда себе этого не прощу!
— Умоемся, Славик? — спросила Томочка.
— Ты что, вместо Гали?..
— А тебе это не нравится? — Она улыбнулась.
— Почему — не нравится? Просто так спросил.
— Ох, не просто так, Славик, Не просто так. В таких делах лучше всего правду говорить. — Она долгим взглядом уставилась мне в лицо, и я вдруг понял, что ей известно обо мне больше, чем я сам знаю о себе. — Гали двое суток не будет. Отдохнуть ей приказано. Ну, давай умываться.
Томочка намочила в тазу полотенце, отжала воду и начала «умывать» меня. Руки у нее были сильные, жесткие. И хотя она чуть ли не каждую секунду спрашивала: «Ну как, Славик? Порядок?» — рукам ее не хватало Галиной ласковости, без которой мне все было не по душе.
Моя новая «нянька» принесла и поставила на тумбочку у моего изголовья тарелку каши, блюдце с хлебом и маслом и поильник с чаем. Раньше Томочка ни разу меня не кормила. На ее дежурствах это все равно делала Галя. А сегодня в Томочкином поведении была какая-то загадочность. Она не посмеивалась надо мной, не заигрывала снисходительно. Я видел, Томочка изо всех сил старается угодить мне.
Как она меня кормила! Умереть можно со смеху. Томочка держала ложку длинными пальцами с ярко-красными наманикюренными ногтями, держала неловко, так что казалось, вот-вот выпустит ее. Каши Томочка набирала по стольку, что я не мог поместить ее в рот. А она довольно посмеивалась: «Ну ты даешь, Славик! Аппетит у тебя — дай бог всякому!» Я чувствовал себя с ней свободнее даже, чем с Галей.
Медаль «За взятие Будапешта» учреждена 9 июня 1945 года. При сражении за Будапешт, столицу Венгрии, советские войска совершили сложный манёвр — окружили город, в котором находилась огромная гитлеровская группировка, уничтожили её и окончательно освободили венгерский народ от фашистского гнёта.
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Сборник рассказов о Иосифе Виссарионовиче Сталине, изданный в 1939 году.СОДЕРЖАНИЕД. Гогохия. На школьной скамье.В ночь на 1 января 1902 года. Рассказ старых батумских рабочих о встрече с товарищем СталинымС. Орджоникидзе. Твердокаменный большевик.К. Ворошилов. Сталин и Красная Армия.Академик Бардин. Большие горизонты.И. Тупов. В Кремле со Сталиным.А. Стаханов. Таким я его себе представляю.И. Коробов. Он прочитал мои мысли.М. Дюканов. Два дня моей жизни.Б. Иванов. Сталин хвалил нас, железнодорожников.П. Кургас. В комиссии со Сталиным.Г. Байдуков.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.