Голос разума. Философия объективизма. Эссе - [34]
Последствие такого подхода – отрицание всех религиозных приоритетов. В метафизике: земной мир считается реальным, значимым, лишенным чудес и подчиненным безличному природному закону. В этике: успех в этой жизни стал главной целью; стремление к аскетизму заменено поиском человека своего земного счастья, которое должно быть достигнуто собственными усилиями и с чувством собственного достоинства, – качествам, ведущим к личностному процветанию. Может ли человек достичь совершенства здесь, на земле? Да, отвечает эпоха Просвещения, ведь у человека есть средство – мощная способность мыслить, необходимая для достижения его целей и ценностей. Человек может и не быть совершенным, но способен свое несовершенство исправлять, потому что он – рациональное существо.
Такими были заповеди того периода: не вера, не Бог и не служение, а разум, природа, счастье, человек.
Многие из отцов-основателей продолжали искренне верить в Бога, но эта вера была рудиментом, остатками прошлого, которые не формировали их способ мышления. Бог, так сказать, был низвергнут. Он стал рассматриваться как сторонний наблюдатель, который не отвечает на молитвы, не дает откровений и не требует самопожертвования. Такая точка зрения, известная как деизм, не может классифицироваться как религия. Деизм – стадия в процессе исчезания религии; это шаг от христианства к атеизму.
Деистская атмосфера возмутила и напугала религиозных деятелей эпохи Просвещения. Например, на церковной службе в 1739 г. проповедник Питер Кларк из города Сейлем, штат Массачусетс, утверждал: «Бывшая строгость религии, проявляющаяся в рвении к порядку и указаниям Евангелия, подвигу наших Отцов церкви, сейчас отринута и многими недолюбливается… и преобладает у нас противоположность пути Божьих людей»[30]. Через 50 лет проповедник Чарльз Бакус из Спрингфилда, штата Иллинойс, говорил, что религии угрожают «превалирующее безразличие» и «насмешки». Человечество, предупреждает он, «подвергается большой опасности быть высмеянным из-за религии»[31]. Священники боялись не просто так, и их описание атмосферы эпохи Просвещения было верным.
Таков интеллектуальный контекст Американской революции. Каждый аргумент в пользу свободы, выдвинутый отцами-основателями нашей страны, противоречил доводам пуритан о необходимости диктатуры. Человек, как говорили отцы-основатели (с подсказкой Джона Локка и других мыслителей), – это рациональное существо, и никакой авторитет не может требовать его слепого послушания ни в сфере мысли, ни в сфере действия. По своей природе человек волен использовать разум и действовать согласно ему, то есть свободен руководствоваться собственным рациональным суждением. Поскольку земной мир чрезвычайно важен, добавляли они, то мотивом любого человеческого действия должен быть поиск своего счастья. Поскольку именно индивид, а не сверхъестественная сила, создает богатство, то человек имеет право на собственность, право хранить, использовать и торговать плодами своего труда. Поскольку человек по своей сути добр, то нет потребности его связывать: не надо бояться свободы рационального существа.
В сущности, так звучало американское доказательство неотъемлемых прав человека. Доказательство того, что разум требует свободы. Поэтому нация индивидуальной свободы, Соединенные Штаты, не могла быть создана в другой, отличающейся в своей философии стране. Необходимо было то, что предложила эпоха Просвещения, – рациональный, светский контекст.
Когда вы ищете источник длительно формировавшейся идеи, вы должны учитывать ее философские основы, а не поверхностные утверждения или заблуждения, на которые можно поначалу натолкнуться. Даже самые благонамеренные люди порой не могут избежать ошибки в определении интеллектуальных корней своего подхода. К сожалению, допустили оплошность и отцы-основатели Америки. Все люди, говорил Томас Джефферсон, наделены определенными неотъемлемыми правами «своим Творцом», что формально привязывает индивидуальные права к вере в Бога. Несмотря на высокое положение Джефферсона, его утверждение (наряду с контраргументами из рассуждений Джона Локка и других) интеллектуально необоснованно. Принцип индивидуальных прав не проистекает и не зависит от идеи Бога как создателя человека. Он происходит из самой природы человека, каким бы ни был ее источник; он вытекает из требований разума человека и его выживания. Как я уже говорил, концепция прав несовместима с представлением о сверхъестественном. Это верно не только логически, но и исторически. В Средние и Темные века вера в Создателя доминировала, и только с упадком религии идея о Боге как об авторе индивидуальных прав возникла как историческая сила, формирующая нации. Какая основа заслуживает доверия в новых условиях – тысячелетняя вера или новая философия? Что выступает подлинной интеллектуальной причиной и защитником человеческой свободы – Бог или разум?
