Голос разума. Философия объективизма. Эссе - [33]

Увы, нет философской пропасти между мышлением и действием. Последствие религиозной эпистемологии обнаруживается в политике тирании. Если вы не можете познать истину собственными силами, а должны покорно подчиняться когнитивному авторитету, то вы себе не хозяева: вы не можете управлять своим поведением через собственное суждение, а в своих действиях должны быть послушны другим. Именно здесь скрывается причина, по которой исторически (и Айн Рэнд не раз на это указывала) вера и сила всегда тесно взаимосвязаны: каждая требует наличия другой.

Ранние христиане действительно привнесли в мир несколько прекрасных идей, оказавшихся крайне важными для формирования будущей свободы личности. Здесь я должен отдать им должное. Особенно хороша идея о том, что человек как индивид обладает ценностью, что его душа бесценна, и такое представление – большой вклад в западное мировоззрение. Впервые эта идея возникла в постулате, что человек, несмотря на первородный грех, создан по образу и подобию Бога. Такое понимание человека противостоит дохристианскому представлению о том, что определенная группа или народ обладает монополией на человеческую значимость, в то время как все остальные – либо рабы, либо варвары. Однако заметьте: указанная христианская идея, взятая сама по себе, оказалась исторически бессильной. Она совсем не повлияла на то, чтобы освободить крепостных, остановить инквизицию или превратить пуританских старейшин в томасов джефферсонов. Только когда религиозный подход себя исчерпал, когда идея ценности личности смогла вырваться из христианского контекста и войти в рациональную, светскую философию, только тогда она принесла практические плоды.

Что или кто положил конец Средним векам? Я считаю, что Фома Аквинский, представлявший Аристотеля и разум в средневековой культуре. В XIII в., впервые за тысячу лет, Фома Аквинский вернул в западную культуру языческий подход. Разум, говорил он в противовес Августину Блаженному, опирается не на веру; он – самостоятельная природная способность, основанная на чувственном опыте. Его главная задача – не прояснять божественные откровения, а, как говорил Аристотель, накапливать знания о земном мире. Люди, воинственно заявлял Фома Аквинский, должны и применять разум, и подчиняться ему; все, что человек в состоянии доказать при помощи разума и логики, истинно. Сам Фома Аквинский думал, что сможет доказать бытие Бога, и считал веру важным дополнением к разуму. Эти заблуждения не изменили сущности произведенного им переворота, утвердившего концепцию свободы, морально и философски одобряемой, в которой западная культура так отчаянно нуждалась. Его послание человечеству после затяжного испытания верой состояло в следующем: «Все хорошо. Вам больше не нужно подавлять свой разум. Вы можете думать».

Как результат в исторически короткое время происходит мятеж против авторитета церкви, распад феодального строя, начало Ренессанса. Этот термин означает «возрождение», то есть возрождение разума и озабоченность человека земным миром. Как и в период язычества, мы видим светскую философию, естественные науки, прославляющее человека искусство и поиски земного счастья. То были медленные, мучительные изменения, с каждым веком становящиеся все более мирскими, от Фомы Аквинского до эпохи Возрождения и до своей кульминации – XVIII в., эпохи Просвещения. В этот век отцы-основатели Америки получали образование и создавали Соединенные Штаты.

Эпоха Просвещения представляет победу (правда, недолгую) греков-язычников и особенно аристотелевского духа. Основной принцип эпохи – безграничное уважение к человеческому интеллекту и полный отказ от веры и откровений. «Разум – единственный оракул человека», – говорил Итан Аллен[25], который высказывал сугубо атеистические мысли и высмеивал примитивные противоречия в Библии. «Пока мы находимся во власти священников… – говорил он в 1784 г., – в их интересах всегда будет обезоруживать закон природы и разум, чтобы установить несовместимые с ними системы»[26].

Элиу Палмер[27], другой американец эпохи Просвещения, выразился более ясно. Согласно христианству, пишет он, Бог «должен быть свирепым, мстительным тираном, находящим радость в жестокости и наказаниях своих созданий за грехи, которые он же вынуждает их совершать. Он создает миллионы бессмертных душ, которые никогда бы его не оскорбили, ради их вечного мучения». Подобные утверждения, говорил он, преследуют «величайшую цель всех светских и религиозных тиранов, призванную для подавления всех действий разума, для убийства энергии мысли, чтобы таким образом подчинить весь мир их собственному благополучию». «До сих пор думать было преступлением», – замечает Палмер. Сейчас у людей есть шанс: они наконец избавились от «долгой и скорбной ночи» христианского закона и усвоили «безграничную силу человеческого разума», «разума как величия природы»[28].

Аллен и Палмер – радикальные представители эпохи Просвещения, но они ее выразители. Тогда их подход был новым и не особо рьяно применялся отцами-основателями в качестве ключевой, революционной предпосылки. Томас Джефферсон поддерживает этот подход более спокойно и менее провокационно по отношению к религии, хотя сам подход остается тем же. «Хорошо укрепи свой разум, – советует он племяннику, – и призывай на его суд любой факт и любое мнение. Смело ставь под сомнение даже бытие Бога, ведь если он есть, то должен одобрять наличие разума больше, чем слепого страха»