Голос разума. Философия объективизма. Эссе - [129]

Есть ли возможность сделать этот шаг? Я могу только сказать, что через 10 лет шанса уже не будет: настолько все быстро движется. Через 10 или даже через пять лет наша медицина будет уничтожена. Большинство лучших докторов уйдет на пенсию или забастует, а правительство так плотно увязнет в созданной системе, что уже ничто не поможет от нее избавиться.

Если вы – мой ровесник, то у вас еще есть возможность прожить остаток своей жизни при поддержке частной медицины, которая пока существует. Но если вам 20‒30 лет, тогда вы слишком молоды, чтобы рассчитывать на такую роскошь. Именно вам в качестве заключения я предлагаю: разберитесь сами с тем, что происходит в медицине, не верьте мне на слово, а затем действуйте, то есть дайте людям знать о сложившейся ситуации любым доступным вам способом. Прежде всего поговорите со своим врачом. Если вы согласны с Декларацией независимости, то скажите ему, что он тоже подпадает под ее действие, что он тоже человек, у которого есть право на жизнь, и что вы хотите помочь защитить его свободу и доход из чисто эгоистических побуждений.

Если вы ищете повод, чтобы совершить крестовый поход, то нет ничего более практического или идеалистического. Эта борьба не только посвящена защите величайших основателей нашей страны, но и становится вопросом жизни и смерти – вашей жизни и жизни тех, кого вы любите. Не сдавайтесь без боя.

31 Либертарианство: извращение свободы Питер Шварц

Сжатая версия статьи, опубликованной в журнале The Intellectual Activist в мае‒июне и декабре 1985 г.

Либертарианское движение приобрело незаслуженную репутацию. Оно подвергалось нападкам за выбор ценности свободы как абсолюта. Его презирали консерваторы за превознесение свободы над традицией и авторитетом, а либералы – за превознесение свободы над равенством и гуманизмом.

Оба лагеря ошибаются. Либертарианство заслуживает лишь одно критическое замечание: оно не ценит свободу. Если бы оно преуспело, то разрушило бы остатки сохранившейся в этой стране свободы гораздо быстрее, чем самый яростный враг свободы.

У либертарианства нет философии – вернее, это движение отрицает потребность в интеллектуальной основе для своих убеждений. Многотомные научные издания, защищающие либертарианство, сами по себе бессмысленны, поскольку истинная позиция либертарианца состоит в том, что ему не нужна никакая защита. Мюррей Ротбард[123], широко известный как основатель либертарианского движения, ясно это выражает, представляя главный аргумент в пользу свободы.

«Должно ли быть принуждение к добродетельному действию (как бы мы его ни определяли) или оно должно оставаться во власти свободного выбора индивида?» – спрашивает Ротбард. И отвечает: «Чтобы быть хоть как-то добродетельным, действия человека должны быть свободными… Дело в том, что никакое действие не может быть добродетельным, пока оно полностью не свободно». Следовательно, свобода – предпосылка любой добродетели и может быть обоснована без знания добродетели как таковой. Другими словами, мораль не имеет отношения к вопросу свободы. «Свобода необходима для достижения любой цели человека», – настаивает Ротбард [курсив добавлен][124].

Как человек может определить требования добродетели, если не знает, что такое добродетель? Ротбард не задается вопросом, в чем необходимость понятия добродетели, из чего оно состоит или как его объяснить. Не понимая природы добродетели, он продолжает утверждать, что свобода – это то, без чего добродетель невозможна. Его рассуждения выступают попыткой извратить, а точнее перевернуть, логическую иерархию этики и политики: можно ничего не знать о первой, чтобы устанавливать принципы второй.

Поскольку фундаментальный вопрос этики состоит в определении того, что такое благо, то именно она должна определять уместность или недопустимость применения силы. Например, если благо (как многие думают) – это следовать божественным предписаниям, то предотвращать распространение порнографии, или ограничивать употребление алкоголя, или восхвалять атеизм будет добродетелью, даже с применением силы. Если молитва – это долг, если действие само по себе – благо, независимо от знания или рациональных интересов человека, то почему бы не заставить индивида молиться во имя славы Господней? Сколько «грешников» за всю историю человечества было убито и подверглось пыткам, чтобы спасти их души и удовлетворить Бога? Какое логическое значение имеет несогласие жертвы в этой концепции блага?

Нельзя заставлять людей верить в существование того, что находится выше их понимания, а затем утверждать, что свобода, означающая право действовать, исходя из суждений собственного разума, – предпосылка добродетели. Моральная система, призывающая человека уступить свой разум высшему авторитету, несовместима с принципом, что индивид должен прожить жизнь, руководствуясь собственным мышлением. Если послушание – это добродетель, то свобода мысли и действия не может быть правом.

Большинство светских моральных систем тоже конфликтует с принципом свободы. Если благо – это эгалитарное общество, то отнимать деньги у богатых и отдавать их бедным будет добродетелью. Если благо – то, что доставляет наибольшее удовольствие наибольшему числу людей, то добродетелью будет убить кучку «нежелательных людей» по решению большинства. Если благо – это слияние «нереального я» индивида с коллективным и органическим целым всего человечества, то установить тоталитарное государство будет добродетелью.