Голос любви - [42]

— Значит, ты встречался с Крэнуэем? Когда это ты успел?

— Встречался с ним мой человек. Кстати, его зовут Билл Стивз, и ты скоро его увидишь. Я попросил его, чтобы он сегодня пришел к нам и рассказал тебе все подробнее.

Симона задумчиво потерла лоб.

— Я сама подозревала, что в этом деле не все чисто. Но признаться, такого не ожидала… Подумать только, во что бы эта сделка могла втянуть «Анджану»! — На минуту Симона отвернулась к окну, затем снова повернулась. — Спасибо, Блю, — просто добавила она.

Он подошел к ней и взял ее руки в свои.

— Ты все равно выяснила бы все это сама рано или поздно, — улыбнулся он. — Твои подозрения оказались ненапрасны. Слава Богу, что мы узнали все это не слишком поздно…

— Хэлламу не должно все это сойти с рук!

— Не должно, но такой пройдоха, как он, тем более с его деньгами и властью… Но это уже не наше дело. Все кончено, родная, расслабься…

Симона нахмурилась:

— Я сейчас же позвоню Хэлламу. Этой сделки не будет!

— Успеешь. — Он притянул ее к себе и поцеловал.

— Ты портишь меня, — улыбнулась она.

— Это еще большой вопрос, кто кого портит!

Она высвободилась из его объятий.

— Все равно я должна связаться с Хэлламом. Сегодня к нам должна зайти Джозефина, и я хочу покончить с Хэлламом до ее прихода. Когда, говоришь, придет твой Билл?

— Ты неисправима! — улыбнулся он. — Ты можешь хоть какое-то время не думать о своем бизнесе, не говоря уже, — он поморщился, — о Джозефине? А Билл придет в десять.

Джозефина предупредила ее по телефону, что придет после семи вечера. Симона решила подождать до вечера, чтобы рассказать ей о своем резком разговоре с Хэлламом не по телефону, а с глазу на глаз.

Сейчас Симона была одна. Блюделл ушел полчаса назад с Биллом Стивзом, который оказался таким же простым и легким в общении человеком, как и сам Блю. Симоне Билл понравился с первого взгляда, и она настояла на том, чтобы Блю сводил его в самый шикарный ресторан Лондона. Они предложили ей пойти с ними, но она отказалась, сославшись на то, что ей еще нужно просмотреть кое-какие бумаги.

Но дело было, конечно же, не в бумагах. Ей нужно было время, чтобы подумать о Блю.

Симона откинулась на спинку кресла, запрокинув голову. Как сказать об этом матери? Разумеется, Джозефина все поймет. А если нет…

Стараясь не думать о плохом, Симона попыталась было углубиться в работу, но на уме у нее был один Блю…

«Я выйду за него замуж, — решила вдруг она без колебаний. — Он еще не делал мне предложения, но наверняка сделает».

Симона не знала, почему она была так уверена в этом, но что-то подсказывало ей, что она права.

Взгляд Симоны снова упал на бумаги, и она улыбнулась. Теперь, когда с Хэлламом было покончено, до отъезда из Лондона у нее оставалась масса свободного времени. И Симона отлично знала, чем она будет заниматься все это время — или по крайней мере большую его часть.

Когда мать вошла в дом, Симона была в гостиной. Она пыталась быть спокойной, но сердце тревожно забилось, когда Драйзер ввел Джозефину в комнату.

По сравнению с элегантным вечерним платьем матери серые брюки и широкая белая блузка Симоны выглядели довольно прозаично. Волосы Симоны были гладко причесаны, а на запястье было сразу несколько серебряных браслетов. Симона надеялась, что выглядит не слишком разгоряченной после недавних бурных занятий любовью с Блю. Джозефина поцеловала ее в щеку, но губы матери показались Симоне холодными как лед.

Харолд налил обеим по бокалу вина и сказал, что Мэри накроет на стол. Когда он удалился, обе женщины присели на огромные диваны, стоявшие в гостиной, друг против друга.

— Ты отлично выглядишь, — произнесла Джозефина. — Должно быть, ездила в Бат на воды, как я тебе рекомендовала?

— Нет. Я была слишком занята, — солгала Симона, сама не зная зачем, и тут же мысленно отругала себя за это. Ей нечего скрывать и нечего стыдиться.

— Что ж, значит, работа на тебя так благотворно действует. Это хорошо. Так что там у тебя произошло с Хэлламом?

Симона уже собиралась было начать рассказывать, как в комнату вошел Блю. На нем были черные брюки и шелковая сиреневая рубашка — разумеется, без галстука. Выглядел он потрясающе. Он зашел за спинку дивана, на котором сидела Симона, положил руки ей на плечи и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. Поцелуй был таким горячим, но внутри у Симоны все похолодело под ледяным взглядом Джозефины.

— Рад видеть вас снова, Джозефина! — приветствовал ее Блю.

Взгляд миссис Дукет был прикован к его рукам, которые по-прежнему лежали на плечах Симоны.

Джозефина не удостоила Блю даже малейшим кивком головы, и в комнате повисла тишина, такая тяжелая, что ее, казалось, можно было ощутить физически. Симона, не видя лица Блю, не могла наблюдать за его реакцией. Она лишь почувствовала, что руки его немного сильнее сжали ее плечи за мгновение до того, как он убрал их.

Симона решила наконец нарушить тишину, но голос ее был неровным и слова наскакивали друг на друга.

— Твой вопрос о Хэлламе как нельзя вовремя, мама. Мы чуть было не совершили большую ошибку, которая обошлась бы «Анджане» очень дорого. И за это следует благодарить мистера Блюделла. Он оказал нам неоценимую услугу.