Голос крови - [178]

Стоило только выключить кондиционер, как салон захлестывает горячая удушливая волна. Он выходит из машины… вместо свежего воздуха – одуряющий жар от небесного светильника. Можно подумать, что на нем шерстяной костюм, а не легкие брюки и хлопчатобумажная рубашка. Это из-за встречи с Магдаленой он выбрал рубашку с длинным рукавом. Главное, не делать лишних движений. Брюки из твида кажутся кожаными и так обтягивают зад, что с каждым шагом выделяется новая порция пота. Пару раз он опускает глаза, проверяя, нет ли темных пятен. Слепящее солнце превратило машины на стоянке в подобие остовов или контуров… Не будем забывать, что он разглядывает стоянку через очень темные полицейские очки. Лишь сощурившись, он опознает внедорожник Игоря. Значит, никуда не уехал, уже хорошо… Хотя при такой паранойе, как ее описал Джон, не особенно-то он и стремился показаться на публике. Ой-ёй! Неподалеку от входа в приют стоят две патрульные машины из округа Броуард. Только этого ему не хватает… чтобы его узнали, несмотря на весь маскарад… вот он, освобожденный от обязанностей коп из Майами, на которого обрушилась настоящая слава, и все больше худая.

Приблизившись к машинам, Нестор отворачивается в сторону, словно неизвестно с какой целью изучает крашеные кирпичи фасада. Тут он слышит такую канонаду клацающих ходунков, что думает, уж не направляется ли весь контингент на завтрак… но это невозможно, престарелые обычно по первому звонку устремляются в столовую, а сейчас как-никак восемь часов. В вестибюле – целая толпа стариков и старушек. Они медленно ходят, о чем-то переговариваясь или что-то шепча друг другу на ухо. ¡Santa Barranza! Метрах в семи от него – Филлис, и. о. суперинтенданта. Она ведь может его узнать! Вот уж с кем лучше не иметь дела… жесткая, никаких тебе шуточек… В заднем вестибюле толпится, погромыхивая ходунками, еще одна большая группа. Они заняли пространство, но во двор не выходят. Разноголосица, лязганье, все смешалось. Туда лучше не идти. Нестор ныряет в лифт и поднимается на второй этаж. На галерее – те же лязганье и разноголосица. В первый их приход здесь не было ничего подобного. Оглядываясь, направляется к квартире Игоря.

– Эдит, смотри! Вон он… из «Окружающей среды». Не узнаешь, что ли?

Это голос Лил. Через секунду он видит двух подружек и с неохотой идет им навстречу, а они ковыляют к нему. Лил, по обыкновению, светится радушием. Эдит, нависнув над ходунком, передвигается довольно бойко. До него долетает:

– Ага, пришел… когда запах уже не чувствуется.

– А где этот? – Лил тычет себя пальцем в висок. – С подвешенным языком.

:::::: Ну спасибочки. У него, значит, «хорошо», а у меня…:::::: Нестор не помнит, открывал ли он вообще рот в тот раз. Лил подходит почти вплотную и сразу, без всяких приветствий, берет быка за рога:

– Ага! Мы тут все должны преставиться, чтобы вас снова прислали!

– Ну, зачем же… – начинает было он, но его тут же перебивают:

– Нет, как вам это нравится? Такого здесь еще не видели. Всё было… инфаркты, инсульты, люди падали и ломали шейку бедра или руку. Но сломать себе шею! Вы когда-нибудь о таком слыхали? И столько пролететь! О господи. В нашем тихом приюте. Жуть. У меня нет слов.

– К… кто сломал себе шею?

Тут прорезалась Эдит, ее голос слышится где-то на уровне его талии.

– Как тебе это нравится? Они его сюда послали и даже не объяснили, что у нас произошло! – Теперь уже Эдит крутит пальцем у виска.

– Так все-таки… кто?

– Ху-дож-ник, – произносит она с расстановкой, как разговаривают с туповатыми людьми. – У которого дома скипидар. Который не умел рисовать, бедняжка.

У Нестора вдруг заложило уши, как будто закачали туда пар. Сердце пронзает острое чувство вины. Он вопросительно смотрит на Лил. Почему не на Эдит? Слишком маленькая и скрюченная, чтобы вызывать доверие?

– Как это произошло? Когда?

– Ночью. Точнее не скажу. Никто не знает. Так и лежит со сломанной шеей. Во-он там…

Его охватило то же чувство, какое он испытал недавно с Магдаленой, когда ему захотелось выложить ей то, чего она не знала о Королеве. Информационный порыв. Теперь таким объектом становится Лил. Тело Игоря нашли у подножия лестницы на рассвете. Он скатился кубарем вниз, головой вперед. Все туловище лежало на ступеньках, а сломанную шею было видно невооруженным глазом. К тому моменту, когда его обнаружили, он уже окоченел. От него несло перегаром. Вопросов нет. Когда Лил проснулась, полиция уже прибыла на место происшествия, а обитатели приюта высыпали на галереи, громыхая ходунками, громко переговариваясь и показывая пальцами вниз. Поначалу многие столпились во дворе, откуда хорошо было видно тело Игоря… «Николая», как назвала его Лил… у подножия лестницы. Но затем копы накрыли тело. Почему не унесли, чтобы положить как подобает? Нет, он по-прежнему лежал там, а полицейские только огородили пролет желтой лентой, чтобы никто не мог спуститься или подняться. Как в кино. А еще протянули желтую ленту перед черным ходом, очень уж много любопытствующих собралось во дворе. Из вестибюля всех шуганули и огородили проходы, откуда можно подобраться к месту трагедии.