Голос из толпы. Дневниковые записи - [52]

Шрифт
Интервал


Когда полетел в космос Гагарин, на домах и асфальте мелом писали: «Ура, Гагарин!». И т. п. Сейчас о космонавтах такого не пишут. Но вот на асфальте, и не сказал бы, что детским почерком, написано: «Мука по талонам!».


Драки подростков. Район на район. Улица на улицу. Писали об этом в «Смене» – про Петроградский район.

Старуха-читательница говорит: было такое на Ивановской улице, на Ткачей, а сегодня милиция взяла пацана – пришел с Ивановской улицы к нам во двор с пистолетом и ножом.

Пистолетов делают много.

На районном совещании говорят директору завода им. Ленина Андрееву:

– Посмотрите, каких пищалей наделали ваши подростки…

– Нет, это не мои, – смеется он. – Мои делают другой конструкции.


Люди стали злее (были злыми и раньше, не в связи с Хрущевым). Стоит только послушать, как грызутся в трамваях, автобусах: «Сволочь!», «Гадина!», «Как дам!»

На автобусном кольце лезут в пустой автобус, как бараны. Давятся, старух – побоку (все молодые девки). Практика жизни такой стала: иначе нельзя. Иначе сейчас жить нельзя.


После Хрущева эгоизма, кажется, стало еще больше. Ничего другого не остается, как думать о себе, остальное все ложь.

Даже воровать, кажется, стали больше.

Пришел в кассу бани за полчаса до закрытия. Кассирша: заплатите деньги банщику, он в женском классе, билет вам оторвет, а я уже подсчитываю выручку. Никогда раньше в это время не «подсчитывала». А банщик ходит, бренчит полным карманом мелочи. И билетов не дает.


Все об этом, о ерунде хрущевской… И кто заводит разговор! Секретарь партбюро ОБХСС96 Дьячков. И как чешет! (Мои мысли, мысли тысяч):

– Вся жизнь культом пропитана. Это там, в головке… А у нас возьми! Седьмого ноября будет торжественное собрание – так начальство отгорожено от всех столом президиума. Прислали мне, секретарю парторганизации, билеты на этот вечер, все билеты – в одном конверте. А начальнику отдела – в особом, персональном, с фамилией, хотя ему, конечно, и так бы выделили. А посмотри этот билет: «в президиум». А с парторганизацией посоветовались? Нет. Как же, начальник! Какая уж тут демократия, когда даже в партийной жизни, на праздновании седьмого ноября чинопочитание. Начальству – все. Получают большую зарплату, так еще и остальные им блага – бесплатные путевки в санатории для жен, всякое другое.


Разговаривают двое, солидные мужчины:

– Сегодня обсуждали кандидатуры на Ленинскую премию. Я говорю: «Вычеркивайте меня, ребята! Я свое получил».

Вот-вот, даже Ленинскую премию воспринимают не как честь, а как доллары.


Сегодня был в обкоме партии. 8 полос газеты «Ленинградская милиция» – в честь дня милиции, вдвое против обычных четырех, 9 приветствий – от Черкасова, Акимова…

Пронина, зав. сектором печати:

– Живете по инерции. Старым. Сейчас проще надо. Новая сейчас линия.

В общем, по характеру разговора получается так: приди завтра новый Сталин, она завтра же скажет: «Почему не даешь портреты? Сейчас новая линия».

Правителем в одном лесном массиве
Был мудрый лев, жестокий и спесивый.
Звери, от волка и до певчей птахи,
Все жили в почтении и страхе.
Шли годы, и, состарясь, одряхлев,
Навеки опочил великий лев.
В последний путь владыку проводив,
Ждал нового вождя лесной массив.
Так после шумных дрязг и многих споров
В правители был избран боров.
И начал он с того, что, влезши на пенек,
Покойного и вдоль, и поперек
Испотрошил в своей пространной речи.
Что будто лев, от власти ошалев,
Не одного убил и изувечил.
Что будто все звериные заслуги
Себе присваивал, себя лишь восхвалял.
Что запустил дела во всей округе
И что вообще он плохо управлял.
Стал боров наводить свои порядки.
Объездил лес на дальние посадки.
Собрал он как-то всю звериную молодь
И бросил клич: «Все на борьбу за желудь!»
И звери, угодить ему дабы,
В лесу сажали лишь одни дубы.
Признаться надо, кроме желудей,
Правитель много выдвигал идей.
И хоть от них бывало мало толку,
«Ура» ему кричали без умолку.
Зазнался постепенно боров,
Стал проявлять чуть ли не львиный норов.
С лисой, министром иностранных дел,
Он не считался. И слушать не хотел.
Медведь финансами ворочал – он дело знал,
Но слишком часто на него ворчал.
Медведя вон! И так конца не видно…
К тому же стало всем зверям обидно,
Что самая паршивая свинья
Других считалася умней и деловитей
И позволяла быть вершителем событий
Лишь потому, что борову родня.
И вот собрались с духом как-то раз
Все сильные того лесного края,
Изгнали борова из рая,
И власть закончилась свиная.
Рядили новость эту вкривь и вкось
В самом лесу и за пределом.
Прогнать свиней – оно святое дело,
А то их, право, много развелось.
Но кто же может твердо поручиться,
Что вновь история не повторится,
Что новый власть имущий, осмелясь,
Не рыкнет грозно, как покойный лев?
Что он, как боров, вдруг не хрюкнет,
Когда ему седьмой десяток стукнет?
У этой басни нет морали.
Мораль давно перемарали.

Из народного «эпоса» – про Хрущева и будущее.

Только народного ли? Кто и где таким творчеством занимается?97

Лежит на пляже кверху пузом
Полуфашист, полуэсер,
Герой Советского Союза98
Гамаль Абдель Насер99.

Разговор начался так:

– До коммунизма-то уже лет 16-17 осталось!

Старый цензор:

– Как бы не так… Будет вам коммунизм.


Рекомендуем почитать
Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек

Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.


Саддам Хусейн

В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.


Намык Кемаль

Вашем вниманию предлагается биографический роман о турецком писателе Намык Кемале (1840–1888). Кемаль был одним из организаторов тайного политического общества «новых османов», активным участником конституционного движения в Турции в 1860-70-х гг.Из серии «Жизнь замечательных людей». Иллюстрированное издание 1935 года. Орфография сохранена.Под псевдонимом В. Стамбулов писал Стамбулов (Броун) Виктор Осипович (1891–1955) – писатель, сотрудник посольств СССР в Турции и Франции.


Тирадентис

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Почти дневник

В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.


Балерины

Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.


Воспоминания русских крестьян XVIII — первой половины XIX века

Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.


Воспоминания

Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».


Моя жизнь

Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.


Дневник. Том 1

Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.