Голос из толпы. Дневниковые записи - [53]
Окружающие смеются, язвят.
Он продолжает:
– Сейчас люди даже хуже стали, чем, скажем, десять лет назад.
Реплика:
– Правильно. А кто виноват?
Реплика:
– Да, нищая страна. Космические корабли запускаем, а ведь иной раз гвоздя не хватает.
Старый цензор:
– Нет, богатая могла быть страна! Вон в 26–27 годах еды было везде завались. Хозяйствовать не умеем! Читал я в «Молоте»: комиссия ПГК нашла на заводе заброшенное уникальное оборудование. Был потом ответ редакции: меры приняты. Смешно читать! Неужели, чтобы заметить подобные безобразия, нужен партийно-государственный контроль?
Реплика:
– А что? Директор за всем должен смотреть, что ли? Все один на плечах тяни? Все видели, но равнодушно проходили мимо.
Отчего это происходит? Социалистическая система хозяйствования виновата? Капиталист такого б не допустил. Он – хозяин. А тут все хозяева. Но, как говорится, у семи нянек дите без глазу. Теоретические хозяева не чувствуют себя практически хозяевами.
Нет, не система. Система лучше, справедливее капиталистической. Неумение хозяйствовать – ерунда. За 47 лет могли научиться и научились хозяйствовать. Виновата лживость, с какой подается идеология. Из-за этого, из‐за неправды очевидной и неочевидной, всем на все наплевать. Виноват весь строй мыслей, лживых действий руководителей страны. Анекдот ведь: Хрущеву именем народа присваивают четвертого Героя Социалистического Труда. А через несколько месяцев – пинок в зад.
«Молодцы!.. Или – молодци?!»
Вот вопрос, который нас волновал совсем недавно. Каким возгласом мы будем встречать следующих космонавтов? Старым, привычным, мужественным словом «молодцы» или каким-то пискливым и хилым – «молодци»?100
Сразу после Хруща вопрос о реформе русского языка отпал (воевали за реформу аджубеевские «Известия»101). Бедный русский язык! Чуть не пострадал от нашей демократии. Вот цена высоким словам: коллектив, народ, партия. Один человек, Хрущ, при поддержке родственника-журналиста и верноподданных шавок чуть было не исковеркал русский язык – могучий русский язык, складывавшийся тысячами лет. Вытурили этого человека – вопрос о реформе сам собой отпал.
Партком, райком, обком – это партия? Нет! Партия – это с десяток московских партийных боссов, даже один. Партком поддакивает райкому, райком – горкому, горком – обкому, обком – ЦК, ЦК – президиуму, где ворочает делами один… Все – исполнители воли одного, в лучшем случае десятка людей – это и есть партия. Впрочем, иначе можно ли управлять страной?
Появились анекдоты о конце Хрущева.
Армянское радио спрашивает:
– Что будет, если ударить по лысине?
И отвечает:
– Мука будет. (Имеется в виду выдача талонов на муку после снятия Хрущева.)
В Сиверской к Карповым пришла за молоком украинка. Радуется:
– Так ему и надо, черту лысому. На Украине в тридцатых годах всех голодом морил. Прямо изо рта кусок вырывал.
Валентин Алешин:
– Из Перми на наш завод приехал командировочный. У них – жиры по карточкам: 300 грамм на месяц. Ничего нет. А в Куйбышеве, когда приехал туда Хрущев и хотел выступить перед народом, добровольцы за два часа до выступления разобрали трибуну.
Он же:
– За Никиту Сергеевича я в прошлом году получил отгул. Вызвали меня и говорят: «Дадим отгул, если после демонстрации будешь охранять портреты вождей. Сам понесешь Никиту. А то после демонстрации портреты всегда плавают в Неве». На других заводах и деньги платили. По пятерке за главный заводской транспарант.
Перед покойницкой Борис Терещатов – старику:
– Так рано будем умирать, как Михаил Гранский, до коммунизма не доживем.
Старик:
– И очень хорошо!
Появилось: «Как теперь будем жить? По-брежневу» (т. е. по-прежнему).
Многие волнуются: что-то нет тиража Олимпийской лотереи; разыграли 28 октября, а сегодня – 11 ноября. Один и говорит: «Будут три старых билета менять на один новый». Другой: «Во черт! Опять одурачили». Все смеются – товарищ понял хохму серьезно. Беда, что серьезно: привыкли к одурачиванию.
Из уличного разговора:
– Мы ничего не знаем. Какая там группировка сейчас обрела силу? Кто прав? Кто виноват?
– Да, грызутся за большой портфель.
Вот как народ понимает происходящее в стране. И ставит себе одну цель: грызться за кусок послаще, за мелочишку всякую.
Из Куйбышева приехали работники милиции. Оказывается, у них белый хлеб до недавнего времени был в диковинку. Теперь хоть масло появилось, правда, шоколадное.
– У вас в Ленинграде, – говорят, – пьяных на улицах мало.
– Да ну? (Что же тогда в Куйбышеве, в других городах творится?)
– Правда, наш город, – оправдываются гости, – город бывших бурлаков. Водка в почете.
Башкин из организационно-методического отдела УООП:
– Сама милиция себя обманывает – и знает, что обманывает. Борясь за «палку» (показатель), не регистрируют многие преступления. Мы в УООП, суммируя цифры по районам, это знаем. Суммируя в Москве данные по СССР, цифры тоже округляют в сторону снижения. Цифры получаются не очень большие. И нам же от этого плохо. Глядя на эти цифры, партийные верхи говорят: надо сократить численность милиции.
Вмешивается Надсон, начальник отдела:
– А в обкоме и не хотят точных цифр!
Башкин:
– Вот в Америке точные цифры. Там о работе полицейского судят по раскрываемости, а не по общему числу преступлений.
Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.
В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.
Вашем вниманию предлагается биографический роман о турецком писателе Намык Кемале (1840–1888). Кемаль был одним из организаторов тайного политического общества «новых османов», активным участником конституционного движения в Турции в 1860-70-х гг.Из серии «Жизнь замечательных людей». Иллюстрированное издание 1935 года. Орфография сохранена.Под псевдонимом В. Стамбулов писал Стамбулов (Броун) Виктор Осипович (1891–1955) – писатель, сотрудник посольств СССР в Турции и Франции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.