Голос из толпы. Дневниковые записи - [13]
27‐е, четверг. На днях было комсомольское собрание курса. Единогласно исключена из комсомола Лора Петрова за то, что в библиотеке С. Щедрина32 из ценной испанской книги вырвала 50 листов. На собрании она сказала: «Я это не раз делала: вырву, прочитаю, а потом снова вкладываю».
Я все борюсь с социалистическим реализмом. Что-то не удовлетворяет в нем, именно что-то, и на этом «что-то» строится вся наша литература, ее ограниченность. Из-за этого «что-то» почти все произведения наших писателей не могут быть исторически достоверными, эпоху по ним нельзя будет изучать.
Витька Калинин живет в профилактории. Заботятся о студентах!
У Юрки Саранцева от голода шелушится у губ.
Видел немцев-инженеров в маршрутном автобусе. Переживал за то, чтобы они, разглядывая нашу жизнь, смогли увидеть наше богатство и физическую полноценность людей. Немцы были дородные и головастые. Но автобус ехал в рабочем районе, и люди, что находились в автобусе и садились в него, были по внешнему виду жалки и убоги. У меня сердце обливалось кровью: то какой-то щупленький, в карман посадить можно, человечек, то сразу несколько давно не бритых мужиков в тулупах, правда, новых, а то вошла Коробочка33. Ну и образина! Не только немцы, а и я смотрел на нее с немалым удивлением… Что немцы о русских людях подумают? (Хотя я догадывался, что они у нас не первый год и знают наш город.)
И вдруг взяло зло: думайте что угодно, гады, смотрите пренебрежительно на щупленьких людей наших, на людей с широкими квадратными лицами. Эти люди сильнее, умнее, человечнее вас. Вас били и еще будем бить, и не смотрите так, не думайте… Наш скуластый (только в предместье) народ – великий народ, сердечный, умный, а вы…
Немцы подошли к выходу из автобуса. Там сидел старичок, высокий, хорошо одетый, в роговых очках, как у американцев. Вот, думаю, смотрите, какие и у нас есть физически красивые люди, и их, ежели собрать всех вместе, больше будет, чем в десяти Германиях. Только я так подумал, как немцы, подойдя к старичку, заговорили с ним по-немецки.
1952 ГОД
18 января, пятница. Вчера и сегодня был у Рыжика (кличка Юрия Коробовича), готовили шпаргалки к экзамену по славянской литературе. У Рыжика живет Юрка Саранцев и только на ночь уезжает от него Лешка.
Еда – хлеб с солью, но маловато (когда я уходил вечером, хлеба уже не оставалось) и кипяченая вода. Воды пьют много.
27‐е, воскресенье. Был в общежитии. Поехал туда в час дня. В комнате находился только Петька. Было скучно. Я уже собрался ехать домой. Петька уговорил дождаться вечера: будут танцы, может быть, выпьем. Я остался.
Общежитие вполне нормальное. Все ново, чисто и даже висят занавески на окнах, как в хороших гостиницах. Есть кухня, где студенты готовят еду. Видел стенгазету. Про Петькину комнату было помещено ироническое извещение о смерти чистоты в комнате № 18, в связи с чем необходимо привлечь к ответственности старосту.
На столике в комнате стояла бутылка из-под одеколона. Смеясь, я спросил у Петьки, чем объяснить ее здесь нахождение. Оказалось, одеколоном ребята перебивают запах водки, когда надо идти на занятия.
Затем в комнате появились четверо – двое вскоре ушли на концерт. А мы организовали небольшую попойку – вчетвером. Пригласили Витьку Калинина. Баскаков34 и его дружок Борька уезжали в Вятку на две недели. Баскаков нехотя вынул из кармана 50 рублей: «Как, доедем?» – «Ничего, доедем», – сказал Борька.
Этот Борька, политехник – колоритная фигура. Сначала, когда я его увидел и тотчас же услышал (что ни слово, то мат), я почувствовал отвращение к нему, но потом откуда-то появилась гитара, и Борька преобразился. Играл и пел он с душой, хотя поначалу стыдился – склонил голову, закрыл глаза. Было и хорошо его слушать, и как‐то неловко.
«Не хватает водки», – подумалось мне.
Борька все более смелел. Перестал краснеть. Иногда бросал взгляды на нас, но по-прежнему смотрел в основном на левую свою руку, что без устали работала у грифа гитары. Он пел песни про ленинградский трамвай, жену, почему я не султан, над тихим Доном – и как пел! Жил, творил, играл его сморщенный в напряжении лоб, двигались вдохновенно брови.
Потом мы достали водки, вина, выпили, стали рассказывать анекдоты, курить (хороший, чисто студенческий вечерок!), потом пели под гитару. Тут Борька уже не стеснялся вовсе. Ногу закинул на стул и в этакой позе бренчал без устали. Слух у него отличный, а не голос!
Мы сидели, закрывшись на ключ. Ища Калинина, в комнату постучался какой-то юрист, робкий, прилизанный, тихий, хоть и старше нас. «Извини, но мы все выпили», – сказали мы ему и из двух стаканов (их заменяли баночки из-под варенья!) слили в один стакан оставшийся у нас портвейн. Юрист брезгливо и, боясь выказать эту свою брезгливость, мельком взглянул на «стакан», чуть приложился к нему вытянутыми губами – к самому его краешку – и вылил содержимое стакана в рот. Достав платочек, вытер губы. Калинин его обнял.
Видел еще тип студента. В галстуке, не новом, но чистеньком костюме, с завитыми волосами. Он купил у Петьки два билета на концерт с кавказскими танцами.
Почему? Его, как он сказал, не интересовали танцы. Но там, на концерте, должна быть бабешка! «Сегодня 27‐е?» – «Да, 27‐е». – «Говорила, 27‐го буду в…».
Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.
В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.
Вашем вниманию предлагается биографический роман о турецком писателе Намык Кемале (1840–1888). Кемаль был одним из организаторов тайного политического общества «новых османов», активным участником конституционного движения в Турции в 1860-70-х гг.Из серии «Жизнь замечательных людей». Иллюстрированное издание 1935 года. Орфография сохранена.Под псевдонимом В. Стамбулов писал Стамбулов (Броун) Виктор Осипович (1891–1955) – писатель, сотрудник посольств СССР в Турции и Франции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.