Голос из толпы. Дневниковые записи - [11]

На первом курсе занимался только спортом, не учился, волынил. На втором году выбрали чуть ли не в профбюро курса. И стал сознательным. Укоряет нерадивых. Говорит: «В конце концов спорт – не так важно…» Лицемер! Если бы все были профоргами, то все были бы и «хорошими»? К такому активу нет уважения.

Много фальши в действиях и речах комсомольцев. Одна говорит: «Подготовка к зачету – большое дело. Ведь экзамен и зачет по существу одно и то же».

Лжет! Все знают, что лжет (экзамен – вопрос стипендии). И сама, поди, знает, что лжет. И догадывается, что остальные знают, что лжет.

На комсомольском собрании присутствует член партии. Говорит в один из удобных моментов:

– Меня не послушаете – партию послушаете. Партию везде послушают!

И столько бравады, хвастовства: я, я… А потому, что член партии.

Ремесленник про футболиста:

– Жирно ударил.

Девушка:

– Сколько народу! Прямо не могу.

Из студенческого жаргона: «кляузник» (ведомость успеваемости).

Полковник сказал:

– Вступная часть.

Но тут же поправился:

– Вступительная.

Парнишка – парнишке:

– Не бери этот камень, он ломатый.

«Милое дело» – выражение интеллигента.

«Думать надо» – в значении «наверное».

Ребячий жаргон: «по-быстрому отколоться», т. е. быстро уйти.

Ишь как насвинячил!

Парень, когда ему объясняют:

– Ясно. Чудесно!.. Понятно. Чудесно!

Прямо невозможно, прямо невыносимо.

Жаргон: «Ты не капай на меня!»

Военный: знаки приличия (явился ко мне со всеми знаками приличия).

Шалтай-болтай.

Не давай ему больше конфет! Они у него и так уже к зубам липнут.

Студент купил новый портфель и видит себя со стороны профессором. В общем, играет немножко роль. Другой – комсомольский работник. Играет роль руководителя, любуется собой со стороны… Но, кроме этой игры, один на самом деле здорово учится, другой – отличный организатор.

Все сейчас проходит под знаком мира или строек коммунизма. Гулянье – в честь мира, вахта на заводе – в честь мира или строек.

В воздухе носится угроза войны. Иногда грустно и тревожно становится.

Всегда после таких минут со злобой думаешь: пусть начнется война, простым солдатом пойду на фронт, бить буду американцев насмерть. В плен брать? Ни за что! Бить, бить и бить. А потом пусть будет жизнь. Хотя бы для потомков.

2 октября, вторник. Профсоюзное собрание курса. Председатель профбюро Максимов25 объявил, сколько присутствует, сколько отсутствует и по каким причинам:

– Начинать или нет?

– Начинать!

Избрали президиум – старое бюро и новое.

Ведет собрание Кузин26. Объявляет: выберем редакционную комиссию и секретариат.

Выбрали.

Объявляет план проведения собрания:

– Докладчику по первому вопросу даем 50 минут.

– Меньше, – кричат озорные голоса.

На выступления в прениях дали по пять минут.

Доклад делает Максимов. Начинает читать о стройках, о внутреннем и международном положении страны (так же начинал и Вален Кузин на комсомольском собрании). Потом – как сдали марксизм-ленинизм. Говорит о значении марксизма-ленинизма. О необходимости записывать лекции. О пропущенных недобросовестными студентами часах, о двойках. Персонально и обо мне! Говорит о работе бюро, бичует себя, бюро.

После доклада все закричали:

– Перерыв!

Но все же предоставили слово для отчета председателю кассы взаимопомощи.

Потом снова закричали:

– Перерыв!

Кузин:

– Сейчас выступит еще…

– Перерыв! – орет зал.

Сделали перерыв на 10 минут.

После перерыва начали с того, что Кузин объявил:

– Н. просит ее отпустить, у нее билеты в театр.

– Отпустить! – кричат все.

Выступает Мельников. Хвалит работу Максимова:

– Максимов такой товарищ… Отличный товарищ!

– Ха-ха, – смеется зал.

– Да, – улыбаясь, продолжает Мельников, – Максимов влияет на своих товарищей. На Татищева, например.

Тут Максимов встает из‐за стола президиума и что-то шепчет на ухо Мельникову.

– Да, он на Люсю, например, тоже повлиял.

– Ха-ха, – ржет зал.

Потом Мельников оборачивается к Максимову и говорит:

– Я тебя хвалю, а погоди, и ругать буду…

Был на факультете писатель К. Симонов. Задали вопрос, здорово его смутивший:

– Вы знаете турецкий язык?

– Нет. Самед Вургун знает. Мы вместе переводили. Он давал хороший подстрочник27.

– Думаете что-нибудь написать о студентах?

– Нет. (В зале недовольный гул.)

Сказал, что приступает к написанию пятитомного романа о войне28.

Слышал, что студенческие стройки будут якобы запрещены: они себя не оправдывают, электростанции сооружены студентами плохо, рушатся. Например, группа строителей во второе лето переделывала то, что было сделано в первое лето.

Из жизни «большого» комсомольского бюро:

1. Один год решили к каждой учебной группе приставить члена бюро, чтобы направлял работу группы. На следующий год отказались: не оправдывает себя метод, член бюро отрывается от широких масштабов деятельности, интересы одной группы затмевают интересы общекурсовые.

2. На политзанятиях положено было изучать биографию Сталина. Все недовольны: что изучать? знаем! Действительно, получалось школярство.

На занятиях пересказывали всем известные факты, не слушали и пр. А ведь надо, наверное, на подобных занятиях решать вопросы современности, сегодняшнего дня, увязывая их со сталинской теорией.

6 ноября, вторник.