Голос из толпы. Дневниковые записи - [10]
27‐е, пятница. Сегодня, как обычно, был в Палевском саду.
Пришла шумная ватага ребят. Стали играть в футбол. С криками, ругательствами. Все отчаянно матерились, так что босоногая девка, что работала с тележкой вдали по уборке сада (там много курносых девок работает сейчас), не выдержала, крикнула: «Эй, вы! Перестаньте ругаться, а то я вас из сада повышвыриваю». Куда там!
Сперва на душе у меня стало горько за наше матерящееся будущее. Потом подумалось: повзрослеют – перестанут матюжничать. Да нет, не перестанут. Впрочем, матюг – не главное в них, это от их отцов, и еще не одно, не два поколения сменятся, пока искоренится мат.
Это были, кажется, ремесленники. Сколько характеров! Один выделялся среди всех. Матюгался на всех, играл лучше всех и никому не пасовал. На него почти все злы: «Жила, жила!» Но большего допустить по отношению к нему не смеют. Он даже поддал одному пацану под зад и выгнал из игры: «Ты что глотничаешь23!» Против него были настроены, пожалуй, все, и были они сильнее его физически. Да слабже характером.
Интересны такие люди, задиры. Интересна их судьба в коллективе – держится такой задира силой, храбростью, но в конце концов доводит ребят до озлобления, и те когда-нибудь изобьют его. Если найдется в коллективе настоящий герой, он первым выступит против задиры и поведет за собой остальных, уже давно готовых последовать за ним.
Вот другой характер. Задира поспорил с одним из пареньков: была или не была рука. Подбежал третий (кажется, он ни разу не матюгнулся) и заговорил быстро-быстро: пускай будет рука, т. е. пускай бьют 11‐метровый штрафной удар, если они выиграют, то нечестно, а мы будем честно играть.
Еще о задире. Как ругается! Сколько фантазии, смекалки! Художественная ругань. У задиры звонкий голос. Говорит скороговоркой, как бабы ругаются. Он и смеется хорошо: согнется, руку под живот (правую) и зальется звонким смехом, немножко, может, неестественным, – уж больно шибко смеется.
Ребята вместо выгнанного взяли в свою команду чужого паренька. Задира: «Е…л я вас вместе с ним. Пусть не играет!» Но тот стал-таки играть… Он поживее и вроде поголовастее задиры и играет хорошо. Только и слышно: «Пацан, пасуй! Пацан!» Он стал держать задиру, на которого шла вся игра. Сам стал держать, по своей воле. Тоже – характер. Не суетился и действовал умело. И задира не кричит на него, хотя пацан и мешает ему играть. Под конец, правда, задира и на него заматерился. «Сам лезешь, сам на руку наскочил», – отвечал пацан, и хотя он был посильнее, но чувствовалась в голосе неуверенность, видимо, опасался, что за задиру вступятся все остальные, если что… Я думаю, не вступились бы.
Из рассказов преподавателей военной кафедры ЛГУ:
– Трудно, очень трудно было в первые дни войны. Гвоздили они нас! Но им тоже попадало. Под Лугой здорово им дали…
– На Курскую дугу привезли тысячи вагонов дорогостоящей МЗП24. Она была выставлена перед всем фронтом: чтобы немецкие разведчики не могли проникнуть на нашу территорию и узнать о готовящемся наступлении, а также для того, чтобы предатели не перешли к немцам. По утрам немцев пачками вытаскивали из МЗП. Перебежчиков же расстреливали или просто не вытаскивали.
На той же Курской дуге через каждые десять метров на своей же территории установили заграждения. Чтобы пройти в столовую, надо было преодолеть три-четыре заграждения. Из-за этого многие взводы оставались без обеда: преодолевая препятствия, солдаты расплескивали суп, и те два-три котелка, что удавалось донести, делились на всех. Так было два месяца. Зато за это время солдаты так научились преодолевать препятствия, что в атаку шли с легкостью необычайной.
Наши научились ловко подрывать проволочные заграждения. Бралась доска – на нее клалась пачка тола, сверху еще доска, все это связывалось и засовывалось под заграждения. Немцы, сидя в окопах, видят вдруг, что русские идут в атаку, и думают: дураки, мол, лезут на заграждения… Метров за сто до заграждений выделенные особо солдаты поджигали бикфордов шнур, все взрывалось. Дым от взрывов прикрывал атакующих, и они, как снег на голову, валились на немцев. Тогда по ночам немцы стали обстреливать подступы к своим заграждениям – всю ночь неугомонно трещали их пулеметы. Однако наши и тут нашли средство – что-то вроде троянских коней.
…В зимней операции под Киевом наши танки вошли под воду и на другом берегу, пробив лед, неожиданно появились перед немцами.
Подполковник Горбунов с военной кафедры. Все на нем блестит – и лысая голова тоже. Держится прямо, руки в тонких перчатках. Но как говорит! Вот образцы его речи: «Отверствие», «Слушай сюда! Нет, отставить!» (когда оговорится), «Закупляет», «К занятиям относитесь как следует быть!», «Сделал вам задание», «Ходит на четверинках», «Если песок будет на винтовке, снимите».
Актовый зал филологического факультета. Заканчивается комсомольское собрание курса. Аудитория – битком. Докладчик слабым голосом что-то читает. На задних и средних рядах – сплошной гул, каждый говорит о своем. А кто-то спит.
Председатель: «Тише, товарищи!»
Гул не смолкает.
Идут прения. В них участвуют те, кто сидит в первых рядах. Они же спорят. «Средние» и «задние» болтают. Или спят.
Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.
В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.
Вашем вниманию предлагается биографический роман о турецком писателе Намык Кемале (1840–1888). Кемаль был одним из организаторов тайного политического общества «новых османов», активным участником конституционного движения в Турции в 1860-70-х гг.Из серии «Жизнь замечательных людей». Иллюстрированное издание 1935 года. Орфография сохранена.Под псевдонимом В. Стамбулов писал Стамбулов (Броун) Виктор Осипович (1891–1955) – писатель, сотрудник посольств СССР в Турции и Франции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.